Литературная Газета 6439 ( № 46 2013)

Поэт и критик, около 20 лет проживающий в Соединённом Королевстве. Преподавал и занимался научными исследованиями в области химии, охраны окружающей среды и медицины в ряде университетов Европы. Создатель теории психоделиче­ской поэзии, основатель международного лит­объединения "Творческая Мастерская ЕЖИ" и литературного сообщества «Психоделика» в интернете. Имеет публикации в журналах «Топос», «Сетевая словесность», «День и Ночь», «Новая Литература» и др. Лауреат премии «Нонконформизм-2012». 

Живёт в Ливерпуле.

Когда магия теряет силу 

Сосновых веток тени на песке,

терпеново-грибничный аромат.

Я сжал твою ладонь в своей руке...

Июнь на коже, а под сердцем - март.

Душистым чабрецом зарос овраг.

Бессмертника с шалфеем диалог... 

Осталось только ноты подобрать –

и плавать, как беспечный papillon,

в потоках, наблюдая: вдоль стволов

прозрачная и мутная смола

сочится – в неба близкий потолок,

и загорать, раздевшись догола.

Как будто вертикальная река

уходит вверх от берегов косых...

И сладко разжимается рука,

нащупав земляничные усы.

И зверобоя цвет в твоих глазах...

И волосы касаются щеки...

И можно что-то шёпотом сказать –

и влажным поцелуем защитить.

Среди полей заросший пижмой холм

и светлые разводы тишины...

И жить так удивительно легко, 

что чудеса и даром не нужны.

* * *

...она меня не вспоминает,

Поскольку помнить, в общем, нечего:

Прогулки по проспектам в мае,

Поспешный секс однажды вечером...

Почём ей знать, как неотступно,

Годами, сны мои тревожила?..

Так целомудренно распутна,

Плохая – но всегда хорошая.

Её запястий и ладоней

Пьянящий холод – безошибочно

Я и сегодня сразу вспомню.

Её зубной эмали сливочной

Волшебный привкус, поцелуи,

В подъезде запах мокрой псины и

Слова «конечно, не ревную!»

Но в красных туфлях парусиновых,

В лосинах и в короткой юбке –

Не ревновать? – к мужчинам, к прошлому...

Она была моей ошибкой,

Плохая – но всегда хорошая.

Я не мечтал её исправить,

Свои поступки не оправдывал.

Мы просто вместе шли по краю

Воображаемого кратера

И обрывались, пусть нечасто, –

Рабы пустых моральных принципов...

Из всех, с кем я бы мог быть счастлив,

Она всегда была единственной.

Как странно – нить воспоминаний

Унизывать долгами прошлыми:

Невозвращаемое снами,

Плохое – но всегда хорошее...

Я, видимо, остался прежним:

Мне спрятать хочется, под пальмами,

Свою разнузданную нежность

В её не-марианской впадине...

Наверное, иная смелость

Есть в тех, кто смеет быть порочными;

Мы продолжаем жить в пределах

Своих олимпов заболоченных.

Но временами – в мой, обширный,

Доносится вопрос из прошлого:

Не я ли был её ошибкой, –

Плохой, но, в сущности[?]

Тайны брюхоногих моллюсков

Морская ракушка – ракушкой становится после

Того, как моллюска, живущего в центре, убили.

Вот так в языке без костей – появляются кости.

Вот так появилась рапана у Лёльки в Сибири.

Давно утекло мохнолапое куцее лето.

Седеющих дней полином становился короче.

А бабочки всё вылетали из рёберной клети,

И горькие волны жгли щёки, особенно ночью.

Курортный роман почему-то считают банальным,

Как будто есть разница – где познакомились люди.

Ведь каждый счастливый сюжет продолжается в спальне,

И каждый герой понимает: финала не будет.

Зима заметала следы и утюжила память.

Зачитанных писем гербарий казался унылым...

Синицы в руках оставались на редкость упрямы,

Им нравились молотый кофе, верёвка и мыло.

...Взглянув на неё из заснеженных окон вагона,

Я сразу подумал: такие бывают лишь в сказках.

А после, уснув под колёсные стуки на сгонах,

Увидел во сне новостройку её Мухосранска,

А там – небольшую квартиру с рогатой рапаной

И тонкое Лёлькино ухо, прижатое плотно –

В попытке услышать далёкий прибой океана

И голос, зовущий всегда оставаться свободной...

* * *

...Если бы мне захотелось в него войти, –

В дом, а за домом сад, а за садом лес, –

То ни болезни, ни тысячи миль пути

Не удержали б...

Усталый, обросший весь,

Я бы ввалился: небритостью, наждаком

Голоса – вмиг распугав язычки огня

В печке, с флажками висящих над ней носков... –

В дом, где пятнадцать лет как не ждут меня.

Теги: Георг Чёрный

Иная оптика

Хамид ИЗМАЙЛОВ: 

"С возрастом становишься разборчивей в своих пристрастиях и чаще предпочитаешь перечитывать, чем читать наново[?]"

«ЛГ»-досье