Литературная Газета 6440 ( № 47 2013)

– Рецепт сохранения репродуктивного здоровья во все времена был, есть и будет один – целомудрие, – говорит психолог Ирина Медведева. – Величайший учёный ХХ века Питирим Сорокин, уехавший из России с первой волной эмиграции, показал в своей книге «Американская сексуальная революция» ещё лет за пятнадцать до её начала, насколько гибельны последствия потери целомудрия как для отдельного человека, так и для семьи, общества, государства. Если говорить об отдельном человеке, о женщине, то она становится бесплодной именно потому, что вела развратный образ жизни, что у неё были связи до брака, аборты, венерические болезни. Угроза репродуктивному здоровью сейчас начинается в детстве, с так называемого сексуального просвещения, а если называть вещи своими именами, то – растления под видом просвещения. Девочкам рассказывают, что такое контрацепция, эрогенные зоны, какие существуют виды половых актов. «Дети же обязательно, – утверждают сторонники «секспросвета», – начнут раннюю половую жизнь!» Говорят как о чём-то бесспорном, существующем от века.

...Да, на все конференциях и круглых столах, посвящённых репродуктивному здоровью, основное внимание уделяется проблеме низкой информированности россиянок о методах контрацепции. Может быть, нам взять тогда пример с Израиля и начать продавать в школах презервативы и противозачаточные таблетки?!

Если всё дело в низкой информированности, то чем тогда объяснить те трудности, с которыми сталкиваются европейские, просвещённые ещё в детстве женщины, когда хотят зачать ребёнка? Хорошо защищённые от венерических заболеваний и незапланированных беременностей, они спокойно занимаются собой и карьерой. А потом оказывается слишком поздно! Женский организм после длительного приёма гормональных противозачаточных средств так просто не восстанавливается. Но об этом не принято говорить. Тем более что врачи сейчас делают чудеса. Можно и к «экстракорпоральному оплодотворению» прибегнуть, и «суррогатную мать» на помощь призвать. Или в Россию на крайний случай поехать – ребёночка усыновить.

Материнство – самое главное предназначение женщины. А мы боимся. Много у вас знакомых, у кого больше двух детей? Если и есть такая семья, то какое к ней отношение? Не проскальзывает ли иногда мысль: «И куда им столько»?

Недавно забирала подругу с ребёнком из роддома. Поразил возраст многих мам. Им бы уже о внуке подумать, а у них только первенец! Хорошо, конечно, что сейчас и поздно рожают здоровых детей, но жаль, что женщина, которая могла бы иметь уже троих, к своим тридцати пяти – сорока годам только на первого решилась – или смогла – родить.

Пока стояла у «выписной» (отделения, из которого счастливую маму – несчастливых не увидела! – выпускают), наблюдала, как встречают рожениц те, кто к нам с юга и востока приехал. У них – это счастье! А у нас стоит растерянный папаша и не знает, радоваться ему или бояться.

А ведь нет большего счастья на земле, чем появление нового человека. «Женщина, когда рожает, терпит боль, но когда родит, уже не помнит скорби от радости, ибо родился человек в мир».

Теги: день матери

Всё будет хорошо

Мои родители. 1959 год.

Моё детство пронизано настоянным на солнце аквамарином неба Тбилиси и лёгким шумом, доносящимся с соседней улицы - проспекта Руставели. И сколько себя помню, рядом заботливые руки мамы. У неё не было медицинского образования, но она знала больше иного доктора, и если дома случалось ЧП, особенно с детьми, моментально бросалась на помощь и находила единственно верное решение. Она по-прежнему деятельна. И в местных изданиях до сих пор можно увидеть её советы на разные случаи жизни – "От Аиды Арутюновны".

Теперь-то я понимаю: наши родители были чудесными педагогами. Из ярких воспоминаний далёкого детства. Обильный красочный стол. Армянские яства соседствуют с грузинскими и обязательно разнообразная зелень – тархун, кресс-салат, базилик, мята. Мой дед, многозначительно взглянув на маму, поднимает бокал с вином:

– Давайте выпьем за те семьи, где уже сегодня подрастают будущие жёны наших мальчиков!

Нигде больше не слышал подобный мудрый тост. Ведь в нём звучало уважительное отношение к будущему родству, к тем – пока незнакомым людям, – которые когда-нибудь станут членами нашей семьи.

В нашем доме культ старых фотографий. Они хранятся в толстых альбомах, внимательно смотрят на тебя со стен, когда ты возвращаешься с работы домой. Молодые мама и папа, дедушка Арамаис, совсем ещё мальчик, бабушка, прапрадед Галуст[?] И те, кто ещё рядом, и те, кого мы уже не застали, продолжают безмолвный разговор с нами, живыми, радуясь нашим достижениям, предупреждая о возможных ошибках.