Литературная Газета 6449 ( № 6 2014)

После нескольких просмотров я смогла написать краткую инструкцию «Как поставить спектакль в Коляда-театре». Рецепт. Взять 200 грамм текста, 300 грамм музыки по вкусу, 300 грамм танцевальных телодвижений и 200 грамм одёжи поярче, поставить в тёплое место и подождать, пока не полезет через край. По желанию добавить плевки и мочу.

А что? Вполне блюдо кухни фьюжн, если долго убеждать всех, что это вкусно, многие в конце концов поверят. Верят же якобы безусловному праву режиссёра делать с классикой что угодно, верят потому, что их долго в этом убеждали уговорами и пряником. А режиссёр привязал себя пёстрым тряпьём к внушающему доверие классику, рассыпал вокруг блёстки и сердечки, вот зритель и решил, что завораживающее действие русской литературы – заслуга постановщика. На самом деле предмет доверия – прорывающиеся сквозь слои дешёвой косметики качественные тексты, которые трудно испортить, как ни упрощай и ни низводи до массового уровня.

О, как всё коварно запутано!

Смотрела спектакль и думала: какая сильная сцена с Коробочкой, как точно и слаженно её ведут Чопчиян с Колесовой! Но очень хотелось выбросить предпродажную упаковку, отделить Гоголя от исканий постановщика, убрать режиссёрские помехи. Мешают, ох мешают эти голые торсы (такие, понимаешь, рельефные мышцы у Чичикова с Селифаном!), эти вскрики, это броуновское движение, мешает зашкаливающая метафоричность, многослойность которой воспринимается как неумение выразить мысль.

Вот, помню я, в былые годы, когда ломались копья на тему вольного прочтения классики, называлось оно посягательством на святое и даже покушением на цивилизационные основы, уж не говорю про нарушение этических норм и чуть ли не воровство. В те времена подобное перетягивание классической литературы на себя было бы воспринято как неспособность создать что-то равноценное своё. Говорить сейчас так не принято, но воспринимается-то так же.

Когда расписные актёры выбежали на сцену и начали плясать под музыку, я подумала: это заставка. Сейчас она кончится, и начнутся «Мёртвые души». Но не тут-то было. Музыка сменилась, пляски и пение «под фанеру» продолжались. Два прихлопа, три притопа, КВН какой-то. Заигрывания с жюри и ведущим, то есть, прошу прощения, со зрителями: так надо, это называется интерактивность.

Созвучно с другим заимствованием, означающим поведенческое отклонение от нормы. Имею в виду свойственную в основном детям гиперактивность.

Ученики

А теперь шутки в сторону, вопросы воспитания – дело серьёзное. У Коляды много учеников. Представляю себе маленький деревянный особнячок в Екатеринбурге, над входом надпись – «Школа Коляды» (аллитерация хороша!). Мэтр расхаживает перед рядами парт и внушает (рецепт номер два): берём «маленького» человека, помещаем его в надуманную ситуацию, добавляем сцену «смех сквозь слёзы», немножко пронзительности, чтобы «слёзы сквозь смех», или «просто слёзы», и побольше препирательств, брани и выясняловок.

Ученица Ирина Васьковская (шорт-лист премии «Дебют» 2013 года) намотала на ус поучения магистра и написала, в частности, две одноактные пьесы: «Русская смерть» и «Уроки сердца». Про постановку по первой сказать практически нечего (две сестры и пришлый ухажёр-алкоголик в безнадёжных поисках любви), за бойким началом следует каноническая сцена «просто слёзы», а к финалу всё сдувается, остаётся сумбур невнятицы и ощущение жёваной бумаги (ну, вот такое ощущение, тоже имею право на туманные метафоры!).

В постановке по второй пьесе не обошлось без нарочитых «фирменных» телодвижений, но, в общем, она вполне стройненькая, подтянутая, прекрасно играет Ермолова. Ну и что?..

Вспомнилось бывшее ранее в употреблении выражение «мелкотемье», слово неприятное, но точно определяющее пустоту и необязательность, поверхностность проблематики литературного произведения. Взрослая дочь отчаянно ищет любовь, бегает к водочному ларьку в надежде познакомиться с мужчинами, а ей, разумеется, попадаются одни примеры из учебника по девиантологии. Тривиальные, предсказуемые характеры героинь, отсутствие их развития, как и развития сюжета: эта, так сказать, пьеса – небольшой эпизод из жизни двух женщин, зарисовка, и магическое слово «любовь» что-то не брызжет волшебными искрами, превращая мелкий пустяк в интересный спектакль.

Сочинение ученицы Анны Батуриной («Дебют»–2009) «Фронтовичка» шагает по стране и даже имеет какой-то успех, я считаю, по простой причине – мало военной драматургии, к Дню Победы нечего поставить из современного литературного материала.

Здесь снова беда – прыткий зачин и никакой финал, и если бы только это.