Литературная Газета 6452 ( № 9 2014)

Одно грустно: император Александр после смерти Кутузова не сумел отстоять честь русского полководческого искусства при выборе главнокомандующих... И парижскую операцию русские корпуса провели под командованием фельдмаршалов Блюхера и Шварценберга. Пруссак и австриец оказались выше по статусу, чем, к примеру, куда более одарённые полководцы Милорадович и Ермолов. Кумиры Русской армии, одно слово которых вселяло в войска уверенность в победе. И - оказались подчинёнными немцев. Почему так случилось? Непререкаемого старейшины, каким был Кутузов, в Русской армии к тому времени не было, а император Александр и в прежние годы не слишком доверял ученикам непобедимого Суворова. Он ведь и накануне 1812-го планировал пригласить на роль главнокомандующего Веллингтона или Моро. Вот уж воистину: нет пророка в своём Отечестве. Весь XVIII век Русская армия не знала поражений, империя Петра Великого расширила границы во все стороны – а царь всё равно не верил в своих стратегов.

Брать Париж весной 1814-го было необходимо. Сам Наполеон, невысоко оценивавший полководческие способности противников, признавал, что союзники своевременно предприняли решительное наступление на столицу.

Что такое Париж наполеоновских времён? Крупнейший город Европы, с пригородами его население составляло около миллиона человек. Петербургу или Москве далёко было до таких масштабов. Французы попытались превратить город на Сене в неприступную крепость.

Участник взятия Монмартра полковник М.М. Петров вспоминал: "Когда шли на укрепления Парижа, или, лучше сказать, лезли на бодливое темя Франции, то каждый солдат пылал румянцем геройства, понимая важность совершавшегося окончательного подвига и отмщения, и каждый из нас не хотел умереть прежде покорения Парижа". Штурм Монмартра был наиболее кровопролитным эпизодом тех мартовских дней. И в наше время одна из улиц на Монмартре носит имя генерала Луи Лепика, отличившегося в том бою...

Наконец, на захваченных высотах союзники установили орудия, угрожавшие Парижу. Тогда маршал Мармон послал к русскому царю парламентёра. Александр I поставил жёсткие условия капитуляции под угрозой уничтожения города. Впрочем, он был уверен, что разрушать город не придётся: сил для сопротивления у французов не было. Но маршалы Мортьё и Мармон первоначально отказались подписать капитуляцию на условиях Александра I. И только, когда русские пушки заговорили с высот Монмартра, у них не осталось доводов. Капитуляция Парижа была подписана в 2 часа утра 31 марта в селении Лавилет. К 7 часам утра, по условию соглашения, французская регулярная армия должна была покинуть поверженную столицу.

Между тем Наполеон с сорокатысячной армией стремился к Парижу. Несколько дней преградой на его пути стоял малочисленный отряд генерала Ф.Ф. Винцингероде, но в день боёв на Монмартре Наполеон достиг Фонтенбло. Там же он узнаёт о капитуляции Парижа. В ярости император отдал приказ наступать на столицу, но маршалы потребовали от него отречения – слишком неравны были силы.

В результате разрушительных боёв в историческом центре Парижа не было. В предместьях бои шли нешуточные, но «священные камни» древней столицы не пострадали. Заняв город, русские вели себя в чужой столице на удивление благодушно. А ведь французы и поляки устроили в Белокаменной настоящий погром – даже в древних соборах мародёрствовали без зазрения совести. Сколько монастырей осквернили, сколько храмов! А «дикие» казаки, которых так боялись парижане, показали всей Европе, как нужно вести себя в гостях, даже если ты – победитель. Русские не унизились до сведения счётов. Побеждали по-рыцарски.

После капитуляции ни о каком отмщении уже не думали, просто дышали хмельным воздухом победы.

Император Александр I оценил по достоинству последнюю наступательную операцию великой войны. Достаточно вспомнить, что Барклай де Толли получил фельдмаршальский жезл, а шесть генералов (рекордный случай!) удостоились ордена Св. Георгия второй степени.

Парижская операция не прошла бескровно. Наполеоновцы и накануне провала оказывали ожесточённое сопротивление. Потерь в союзнических армиях было даже несколько больше, чем у французов. Больше девяти тысяч человек! Из них 7100 – русских. На всех прорывных участках операции в бой шли именно русские соединения. Участие союзников было, в известном смысле, символическим, номинальным.

200 лет назад никто не сомневался, что главную роль в победе над революционными армиями сыграла Россия. Император Александр I считался Агамемноном среди монархов Европы – и выглядел в те дни подлинным триумфатором. Его восторженно встречали толпы людей, которые ещё недавно аплодировали Бонапарту... И тут дело не только в обыкновенном конформизме. Русский монарх оказался умелым дипломатом. Накануне вступления в Париж, когда сопротивление верных Наполеону частей было уже сломлено, он нашёл верные слова для обращения к французам: