Литературная Газета 6456 ( № 13 2014)

Гостями министерства уже стали Сергей Шаргунов, Максим Лаврентьев, Инна Кабыш, Игорь Волгин, Юрий Поляков, Евгений Рейн.

Литературная гостиная Минрегионразвития – один из первых проектов в Москве, способствующих возвращению страны к регулярному чтению, а писателя – к читателю. Руководитель проекта – поэт Надежда Кондакова.

Соб. инф.

Теги: современная литература

На той же земле

"Человек на земле" - так называлась книга о писателях-деревенщиках известного литературоведа профессора Всеволода Сурганова. Так же называется новый литературный журнал-альманах, основанный его дочерью Татьяной Сургановой. «Основная миссия нашего журнала проста и очевидна – поиск и предъявление читателям талантливых авторов. Освещая и обсуждая имена, достижения, тенденции, возникающие в современной отечественной литературе, мы надеемся внести свою посильную лепту в текущий литературный процесс», – пишет главный редактор в обращении к читателям.

Презентация нового издания прошла в Московском пресс-клубе ЦДРИ. Выступали поэты и прозаики, принимавшие участие в вышедших номерах. Была развёрнута выставка картин, посвящённых А.П. Чехову и чеховским местам, автора журнала, заслуженного художника РФ, члена-корреспондента Российской академии художеств Владимира Галатенко.

Соб. инф.

Теги: Человек на земле , альманах

Как это по-русски?

Наши читатели продолжают трудиться над переводом иностранных заимствований, которые имеют иногда и забавные, но полные аналоги в "великом и могучем". На сей раз в роли переводчика выступает Виктор Красавин .

Миллениум - тысячелетие

Трейдер – торговец

Шредер – кромсатель

Маклер – посредник

Менеджер – организатор

Тему продолжает  Елена Чебоксарцева

Утилитарность – полезность, пригодность

Сенсибилизация – чувстви­тельность

Ну и напоследок –  наши «пять копеек».

Промоушн – продвижение

Холдинг – группа компаний

Дистрибьютер – оптовик

Груда на груду

Виталий ПЕСКОВ

Название дискуссии - "Взгляд на русскую литературу 2013 г." – почему-то вызывает в памяти не знаменитые очерки Белинского, а малоприличный анекдот: «Прапорщика спросили: о чём вы думаете, глядя на эту груду кирпичей?»

Ответ его был столь неожиданным, что мы лучше ограничимся очевидным соображением: груда кирпичей может быть как руиной, оставшейся от некогда величественного строения, – всё проходит, это тоже пройдёт, – так и полем деятельности: э-ге-гей, силикатный подвезли, хватай носилки, кончай простой!

* * *

В статьях В. Ганичева и М. Замшева обозначена важная проблема: да, мы имеем две литературы вместо одной. Как в сказке про злую падчерицу и добрую дочку. Падчерица – это наша актуальная литература, допущенная до премий и выставок, дочка – не допущенная неактуальная (по какому-то роковому совпадению являющаяся одновременно и традиционной русской, патриотической). Мачеха – Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям, а отец – наверное, сам русский народ, посадивший себе на шею кучу либеральных комиссий.

Ну, если проще, то та литература, которая сейчас в книжных магазинах, она не русская. Не в том смысле, что написана евреями (хотя в этом тоже), а в том, что в ней нет того, что делает литературу русской, – национального характера, системы ценностей, культурного кода. Повадки русской нет.

Русский человек любит поблагодушествовать, а она, литература, кривится в скептичной ухмылке. Русский человек любит ясность – она сложна. Русский человек серьёзен – она иронична. Русский человек стыдлив – она навязчиво похотлива. Русский человек не боится драки, но не силён в диспутах; литература, напротив, дорожит собою до судорог, зато неудержима, когда точно известно, что бить не будут. Русский человек любит природу, литература – внутренний мир. Русский ценит свободу, волюшку, чтоб, значит, было где развернуться, а она – внутреннюю свободу, при которой никакая волюшка не нужна, потому что если у тебя внутренняя свобода есть, ничего больше можешь не делать. Ну и главное отличие: вся русская литература – про нравственность. Актуальная литература – не вся.

Почему так сложилось, уже, наверное, и не важно. Важно другое: что будет, когда всё это закончится? А заканчиваться начинает прямо сейчас.

Представим себе: актуальные литераторы частью перековались, частью отправились в горькое изгнанье, частью запили и стали писать в стол, ну то есть на жёсткий диск. А в магазинах что продавать? И вот тут, погромыхивая цепями и тускло отсвечивая строгими бельмами, подымаются из своих скрипучих гробов заживо погребённые. Вера Галактионова, Александр Трапезников, Николай Ивеншев и прочие, перечисленные коллегами Ганичевым и Замшевым русские писатели из параллельного, лучшего, чем наш, мира.

И..?

В сказке добродетели скромной дочки вознаграждены, но на то это и сказка, а что в жизни? Можно ли пускать её к читателю во дворец, не покажет ли она себя неуклюжей дурочкой, за которую краснеть и извиняться придётся?