Литературная Газета 6456 ( № 13 2014)

Документальный фильм Никиты Михалкова "Лёгкое дыхание Ивана Бунина" вызвал некоторое недоумение.

Вообще телевидение сейчас воспринимается особым образом. На фоне происходящих украинских событий, в контексте присоединения Крыма к России, практически всё, что показывают по телевизору, вступает в конфликт с реальностью, зрительским ощущением текущего момента. Сериал, юмор, рекламный ролик выглядят несуразицей. Что же тут говорить о публицистическом высказывании, которое за последние две недели, кажется, устарело на два десятилетия.

Этот документальный фильм выдающегося режиссёра - именно публицистика, попытка задать важнейшие для судьбы России вопросы и даже на часть из них ответить. Общий пафос произведения: любая революция – зло. Доказывается этот тезис на основе цитат из «Окаянных дней» и своих комментариев к ним. Кроме того, Михалков делится впечатлениями о дне сегодняшнем, выходит на обобщения, апеллирует к авторитетным для него фигурам – Ивану Ильину, Петру Столыпину. Так у зрителя постепенно складывается представление о взглядах Никиты Сергеевича. Если кратко (с неизбежной для конспекта степенью вульгарности): это взгляд белогвардейца, предводителя дворянства, прихожанина Русской зарубежной церкви. Автор называет Октябрьскую революцию переворотом, он за традиционные ценности, за сильное государство.

Обращение к «Окаянным дням», по мнению Михалкова, позволит осознать, как хрупок мир – один миг, и государство может исчезнуть. Никита Сергеевич напоминает, что дневники писателя были долгое время под строжайшим запретом и напечатали их только в перестройку. От себя добавим – в рамках обширной пропагандистской кампании по уничтожению государства СССР.

Зачитывая отрывки из дневника Ивана Бунина, Михалков доказывает, что Российская империя была прекрасной сильной страной, большевики её вероломно разрушили, хотя «никакой неизбежности русской революции не было, ибо, несмотря на все недостатки, Россия цвела, росла, со сказочной быстротой развивалась[?]». Вот тут как раз и вспоминается Бунин, только не «Окаянные дни», а «Суходол», «Деревня» – в качестве обоснования неизбежности революции. Начинаешь представлять, как Никита Сергеевич читает оттуда – талантливо, прочувственно – да хоть вот про такое житьё-бытьё: «Господи боже, что за край! Чернозём на полтора аршина, да какой! А пяти лет не проходит без голода. Город на всю Россию славен хлебной торговлей, – ест же этот хлеб досыта сто человек во всём городе…» Или вот это прочесть бы с выражением: «Бывало, в голодный год, выйдем мы, подмастерья, на Чёрную Слободу, а там этих приституток – видимо-невидимо. И голодные, шкуры, преголодные! Дашь ей полхунта хлеба за всю работу, а она и сожрёт его весь под тобой...».

Ужасы революции автор иллюстрирует хроникой голода (кажется, той же, что используют в пропагандистских фильмах о «голодоморе»). А чтобы перебросить мостик в сегодняшний день, зрителям предлагают сюжет о путешествии Никиты Сергеевича по Волге. На палубе – велотренажёр, на велотренажёре – Михалков. Крутит педали, оглядывая замусоренные берега, на которых тёмный народ слушает «Ксюшу – юбочку из плюша». За кадром звучат рассуждения, что всё-таки нет в народе созидательного начала.

Ещё зрителю предлагают виды современного сельского запустения, разрушенные коровники, ржавеющую советскую уборочную технику. Автор с горечью восклицает о незасеянных землях. И даже как-то неловко напоминать про убитые колхозы, основанные на русской традиции общинного хозяйствования, а заодно про Столыпина, эту самую сельскую общину уничтожавшего своими реформами…

Глядя этот фильм, всё время почему-то думаешь: а что про него скажут севастопольцы? На экране всё время мелькает Ленин в зловещем дьявольском контексте, а ведь у них там под боком, на Украине, памятники Ильичу один за другим валят бандеровцы. Сомневаешься, к примеру, и что Иван Ильин станет для севастопольцев столь же однозначной фигурой, каким его представляет автор. Всё-таки революция в Крыму (интересно, Михалков сомневается, что это была революция?) победила с антифашистскими лозунгами. Вряд ли крымчане смогут принять полностью наследие «великого русского философа»: «Я отказываюсь судить о движении германского национал-социализма по тем эксцессам борьбы, отдельным столкновениям или временным преувеличениям, которые выдвигаются и подчёркиваются его врагами…»