Литературная Газета 6468 ( № 25 2014)

Можно наблюдать, как время колеблет либеральное ощущение «универсальности и всесильности». Мы видим, как по разным поводам тезисы либерализма оспариваются довольно успешно. Люди начинают прозревать и неожиданно для себя замечают, что политически либерализм означает топтание на месте и рыхлость, что либерально-экономические догмы оказываются не такими уж убедительными, что плюрализмом и свободами прикрываются вполне жёсткие, подчас тоталитарные и человеконенавистнические вещи.

Либералы по-прежнему отстаивают позиции, спорят, негодуют, но не имеют за собой прежней презумпции правоты и обаяния. В полемике на равных у либералов, какими бы интеллигентами-интеллектуалами они ни были, сегодня нет преимущества. Наткнувшись на встречную аргументацию, они отступают и в конечном итоге замыкаются в узком кругу, создавая что-то на манер фан-клуба по интересам.

Либералы на сегодняшний день не определяют погоды и в церковно-административной деятельности, и в христианском просветительстве и проповеди. 2011–2014 годы стали временем серьёзных испытаний для православной церкви. Она выстояла, одержана важная победа.

Книга «Религиозное измерение журналистики» в сложившихся условиях смотрится манифестом консервативного поворота. Она охватывает политические и церковно-политические события последних пяти лет, которые довольно неожиданно, но в меру и со вкусом, обрамлены главами мемуарного жанра – воспоминаниями юности и первой половины жизни автора. Отдельный блок, самый жёсткий, бескомпромиссный, но при этом корректный, включает в себя полемику с известными персонажами нашей общественной жизни.

У консерватизма много внутренних проблем. Сохраняется также вероятность политического слома в стране, при котором либеральный дискурс будет повторно навязываться и внедряться искусственным образом. Но никогда уже после совершившегося перелома либерализм не будет властвовать над умами и душами, как прежде.

Андрей РОГОЗЯНСКИЙ

Теги: Александр Щипков , Религиозное измерение журналистики

«Вместить то прошлое…»

В 1924 г., заканчивая курсовую работу по творчеству Николая Гумилёва, студент Петроградского университета Павел Лукницкий (1900-1973), начинающий поэт, пришёл с собранными материалами к Анне Ахматовой. "Времена были ещё вегетарианские", по выражению Ахматовой. Эта встреча положила начало их дружбе и совместному труду на многие годы.

Ахматова как будто ждала Лукницкого и приняла молодого поэта благосклонно и радушно. В дальнейшем она сама говорила об удивительном, можно сказать, мистическом значении их встречи и совместной работе.

Ахматова верила снам, предчувствиям, «намёкам и рифмам» судьбы. Так, во встрече с Лукницким она тоже увидела «обещание» свыше. Ещё при жизни, дo рaзвoдa с Ахматовой, Гумилёв прoрoчески писaл:

А нoчью в небе древнем и высoкoм

Я вижу зaписи судеб мoих

И ведaю, чтo oбo мне дaлёкoм

Звенит Ахмaтoвoй сиренный стих.

На протяжении многих лет Ахматова с помощью П. Лукницкого создавала летопись жизни Николая Гумилёва. Она прекрасно осознавала, что если не расскажет то, что знает, не направит первого биографа Н. Гумилёва к нужным людям, которые ещё помнят и многое могут поведать о Николае Степановиче, то эта информация будет утеряна безвозвратно. Кто, как не она, мог позаботиться о земной славе Гумилёва?

В течение пяти лет Лукницкий скрупулёзно работал над биографией Гумилёва, находя с помощью Ахматовой новые факты, сведения, очевидцев. Вскоре университетская курсовая переросла в рукописный двухтомник «Труды и дни Н. Гумилёва». Но параллельно с биографией Гумилёва писалась и другая биография – поэта Ахматовой. В одном из своих стихотворений, посвящённых Ахматовой, Павел Николаевич записал:

Твоею жизнью ныне причащён,

Сладчайший, смертный отгоняя сон,

Горя, тоскуя, пьяно, как в бреду,

Я летопись твоих часов веду[?]

Лукницкий тщательно записывал обстоятельства и разговоры своих встреч с Анной Андреевной, «Акумой», что в переводе с японского означает «колдунья» (такое прозвище ей дал второй муж, В.К. Шилейко, известный лингвист и востоковед).

Так родилась «Acumiana» Лукницкого – собрание записей, писем, документов, фотографий, относящихся к Ахматовой. Кропотливо, изо дня в день, с дотошностью истинного летописца Лукницкий описывает быт, обстановку, настроения, самочувствие, беседы, высказывания самой Ахматовой и её окружения. Он записывал всё, не надеясь на память. И в оправдание своей обширной летописной деятельности часто вспоминал любимое выражение Ахматовой: «Память – великая завиральница. Мы помним не факты, а воспоминание о них». Сиюминутность, точность и достоверность – вот главные ценнейшие качества дневников Лукницкого.