Литературная Газета 6469 ( № 26 2014)

– Кто возглавит Коллегию по экономическим спорам? Вам это известно?

– Пока не будет подписан указ президента РФ, я по этическим причинам не могу назвать его фамилию. Но одно я могу сказать конкретно – это будет представитель из арбитражной системы, который прекрасно разбирается в арбитражном судопроизводстве и понимает все тонкости ведения экономических споров. Так что статус Арбитражного суда не меняется.

– А решение организационных вопросов на кого ляжет?

– Этим займётся судебный департамент Верховного суда России. Безусловно, будет расширен штат. И, насколько мне известно, туда придут квалифицированные и грамотные специалисты.

– Павел Владимирович, но чего конкретно Госдума хочет достичь, объединяя Верховный суд и Высший арбитражный суд?

– Наши законодатели хотят обеспечить единообразие судебной практики и защиты интересов предпринимателей. Ведь если предприниматель будет защищён через действие закона, то это положительно отразится на экономике страны и на повышении благосостояния всего работающего населения. Давайте вспомним то, что было в предыдущие примерно пятнадцать лет. Было три подхода: или идти в суд, чтобы добиться справедливости по тем или иным экономическим спорам; или идти к бандитам, которые своеобразно решали противоречия, возникшие между предпринимателями, обирая обоих или включая одного из них в систему своей уголовной теневой экономики; или нести крупную взятку влиятельному чиновнику, чтобы он порадел просящему и решил при помощи указа, постановления или скрытых связей возникшую проблему. А мог и не решить, а просто взять деньги и с просящего, и с той фирмы, которая могла подвергнуться репрессиям. Всё это лихорадило экономические отношения. Я анализировал целый ряд изменений и могу сказать, что сейчас почти семьдесят процентов всех предпринимателей решают свои споры не "по понятиям", а ища истину в Арбитражном суде. Теперь, я уверен, эта цифра возрастёт в ближайшие несколько лет не менее чем до 90 процентов. И возможности теневиков будут резко сокращены.

– Но ведь решения принимают конкретные живые люди – судьи, все ли они безгрешны?

– Я не наивный романтик, понимаю и со всей ответственностью могу заявить, что в судейской среде коррупционная составляющая существует.

– С этим приходится мириться?

– Ни в коей мере!!! У нас налажен действенный контроль над доходами и расходами судей, над тем, кто и как входит в судейскую должность – или сомнительными путями, или в результате предыдущей добросовестной и эффективной судейской деятельности в районных, городских и областных судах. У нас установлена годовая цикличность: мы одновременно проверяем доходы родителей, близких родственников, детей судей. Если видим где-то конфликт интересов между обществом и стремлениями частных лиц, то со всей принципиальностью реагируем.

К примеру, сын одного из областных судей стал подминать под себя сеть продовольственных магазинов. Безусловно, жалобы обиженных в суды ни к чему не привели. Бандиты благоразумно не стали влезать в эту ситуацию. Стали нарастать негативные отношения. С этим представителем судейского сообщества переговорили, в результате чего его сын полностью вышел из этого бизнеса.

Также мы следим, чтобы в одном регионе не складывалась, к примеру, такая ситуация: жена – судья, а муж – адвокат. Или наоборот.

Все судьи сдают декларации о доходах, которые очень тщательно ревизуются соответствующими службами и комиссиями. Очень внимательно смотрим: если судья по доверенности или ещё каким-либо образом передал часть своего имущества иному лицу, а не родственнику, а тот из этого имущества извлекает прибыль, то здесь предупреждений не делается – судья сразу лишается мантии.

– А почему такая безжалостность?

– А потому, что нам сразу понятно – корыстные интересы поставлены выше общих, а служение закону в данном случае только ширма во имя обделывания своих делишек.