Литературная Газета 6476 ( № 34 2014)

Эта книга, увы, вышла, когда поэта не было в живых. Принято считать, что талант всегда пробьётся. После полного размывания системы приоритетов талант стал бессилен перед житейским издательским болотом. И чаще тонет, чем прорывается. А мы узнаём о нём лишь по печальным кругам на поверхности. То, что Михаил Анищенко был талантлив, сомнений нет. Евгений Евтушенко известен тем, что крайне мало кого выделяет из собратьев по цеху. А Анищенко он восторгался: «Когда я прочёл три его стихотворения, то сразу понял, что наконец-то пришёл долгожданный большой русский поэт». Что бы ни говорили о поэтических сайтах со свободной регистрацией, в эпоху издательского цинизма именно они для многих стихотворцев стали единственной дорогой к читателю. Так произошло и с Михаилом Анищенко. Его страница на «Стихире» до сих пор одна из самых посещаемых. Более ста тысяч читателей. Его голос был слишком чист для нашего времени, но его не заглушить.

Над землёй стоит туман,

Океан кричит и стонет.

Бог всего лишь капитан

Корабля, который тонет.

ПОЭЗИЯ

Валентин Сорокин. Русская отвага. – М.: У Никитских ворот, 2014. – 344 с. –500 экз.

Валентин Сорокин уже в том возрасте, когда жизненные и литературные итоги подводить легко. Особенно если творческая жизнь была построена на единстве гражданской позиции и творчества. А у Валентина Сорокина всё именно так. Название книги – это его человеческое кредо. Любовь к Родине, переживание за судьбы её людей, восхищение её могуществом – вот что им движет. Он не отступал от своей любви всегда. И когда работал главным редактором издательства «Современник», которое в 70-е годы не позволяло поставить ретивым партийным служакам знак равенства между русским и антисоветским, и позже – когда, возглавив Высшие литературные курсы, воспитывал поэтическую смену, и когда писал свою пламенную публицистику. Читатель этой книги  имеет возможность открыть всю глубину таланта автора во всём разнообразии волнующих его тем.

Эти скоростные перегрузки

Задушили чёрным шарфом лес.

Хорошо нам русским среди русских,

И в просторе русском свет небес.

ПРОЗА

Евгений Анташкевич. Трилогия «Харбин». Нашествие – М.: Центрполиграф, 2014. – 412 с. – 300 экз.

Автор трилогии «Харбин» стремительно ворвался в русское издательское и читательское пространство и занял в нём одно из заметных мест. Почему? Наверное, потому, что давно не появлялось прозы в жанре остросюжетного, почти шпионского романа, написанной на таком высоком художественном уровне и с таким отменным знанием материала. Анташкевич – ветеран спецслужб, а значит, за фактологическую составляющую текста можно быть спокойным. Однако он проявляет и недюжинное литературное мастерство, создавая запоминающихся персонажей, которых искусно и без стилистических потерь проводит по лабиринтам сюжета. 

Вторая часть трилогии, «Нашествие», погружает нас в противоречивый мир азиатской политики после Первой мировой войны. В Маньчжурии сошлись интересы многих стран и энергии многих судеб. Жизнь их запутывает, а автор вместе с героями распутывает. До самого конца невероятно увлекательное чтение, где удовольствие доставляет не только интрига, но и этнографический колорит.

МЕМУАРЫ

Даниил Гранин. Причуды памяти. – М.: Центрполиграф, 2014. – 447 с. – (Наш XX век). – 3000 экз.

Эта книга написана в особом жанре – жанре размышления. Отчасти это дневниковые записи, отчасти эссе, отчасти готовые рассказы. Но в основном плоть книги составляют краткие заметки, охватывающие довольно большой промежуток времени: от конца 30-х до наших дней. Поездки в разные страны, встречи с разными людьми, точно переданная атмосфера прошлого и настоящего – верный прицел мастера, которому важна не столько событийная сторона жизни, хотя и она воссоздана детально и зримо, сколько философский подтекст, главный в книге: «Можем ли мы до конца представить свою смерть? Кажется, это просто. Солнце будет вставать, автобусы ходить, родные горевать. Но это не так просто. Жить мы привыкли, а к смерти привычки нет. Массу дел, решений откладываем. И вдруг смерть, ничего уже доделать нельзя, то, что продолжается, можно лишь комментировать, как шахматную партию, при этом не знаешь, выиграл ли её».

ПРОЗА