Литературная Газета 6481 ( № 39 2014)

М.Л.: Но если посмотреть правде в глаза, то надо сказать, что эта русская литература в Грузии оставлена на произвол судьбы. Да, проводятся фестивали и прочие мероприятия, рассчитанные больше на внешний агитационно-пропагандистский эффект с сувенирным продуктом на выходе, что, несомненно, тоже важно; да, осуществляются отдельные издания и публикации. Но методичной, постоянной поддержки и повседневной работы по сохранению этого предмета не было и нет.

– Перспективы у русской культуры в Грузии есть? Всё-таки там сейчас, как я понимаю, упор делается на английский язык. Молодое поколение по-русски говорит плохо, а уж читать-то и не читает, наверное...

А.Ш.: Да, и более того: положение с русским языком тут обстоит, пожалуй, хуже, чем на всём остальном постсоветском пространстве.

М.Л.: И тем не менее мы наблюдаем, как в течение последних десятилетий появляются молодые люди, пытающиеся писать по-русски, что, казалось бы, противоречит всем законам логики. Есть и такой феномен: пишущие на русском совершенно грузиноязычные люди с грузинским образованием и менталитетом, что особо интересно.

А.Ш.: В Грузии за эти годы появилась совершенно новая национальная литература, которая будет малоизвестна миру, пока её не переведут. И прямой путь на значительную и компетентную читательскую аудиторию – это перевод её на русский. Но кто будет переводить?

М.Л.: Несомненно, что актуален и встречный переводной поток. Если эти процессы не поддерживать, то исчезнет и то немногое, что пока мерцает.

Беседу вёлИгорь ПАНИН

Теги: Литература Грузии

Хранитель музыки слова

Год назад, в октябре 2013-го не стало Глеба Борисовича Коренецкого - учёного, поэта, общественного деятеля. Коренной тбилисец, потомственный русский дворянин, он прожил долгую жизнь и скончался на девятом десятке лет. Как физик он являлся автором многих изобретений и даже в преклонном возрасте не оставлял преподавательской деятельности, но известен был главным образом как человек, безмерно влюблённый в литературу, в поэзию. Свободно владея грузинским, он переводил на русский местных поэтов. Переводил и русских авторов на грузинский. Сам порой писал на грузинском. Властям республики такие люди оказались не нужны. Коренецкий не смог выбить деньги на издание своих переводов, а в местном Союзе писателей его терпеть не могли. Ему приходилось отпечатывать свои брошюрки на пишущей машинке и размножать их на ксероксе. Но где теперь эти брошюрки, выпущенные тиражом в 3–4 экземпляра? Последние годы он уже не жил – выживал. Но всё равно отказывался переехать в Россию, где мог бы получать сносную пенсию и заняться своим здоровьем. "Родные могилы не отпускают" , – шутил он.

«Когда Глеба Борисовича не стало, подумалось, что это был один из последних романтиков, физиков-лириков ушедшей эпохи[?]» , – пишет тбилисский журналист Владимир Головин. И это чистая правда. Коренецкий был бессребреником, человеком не от мира сего. В голодные и холодные 90-е двери его дома были открыты для всех. Обладая вспыльчивым характером и поистине кавказским темпераментом, он разругался с местным Пушкинским обществом «Арион», которое обвинил в русофобии и пропаганде грузинофикации, после чего основал клуб «Музыка слова», взяв название из строчки Бальмонта. С этого момента в доме № 9 на улице Мачабели, что в Сололаках, началась новая жизнь. Сюда приходили с гитарами, с аудиомагнитофонами, чтобы записывать выступления, здесь проходили импровизированные концерты и презентации самиздатовских книг. Здесь можно было взять небольшую сумму взай­мы или переночевать, Коренецкий не отказывал никому. И снова нельзя не согласиться с тем же Владимиром Головиным, отмечающим, что Глеб Борисович «собирал в своей квартире практически всех пишущих в Тбилиси на русском языке».