Литературная Газета 6483 ( № 41 2014)

Выпив, кричал Иван, что светлей в России

Солнце… седой раввин соглашался с ним.

Плыл над кварталом запах вина и хлеба,

Послевоенный запах, хвала богам!

В городе нашем дороги взмывали в небо,

Бережно огибая последний храм.

НОСТАЛЬГИЯ

Привычно просыпаться по утрам,

перебирать слова, тарелки, мебель

передвигать, а в равнодушном небе –

не облака, а радуга реклам.

Так жить в Париже, Рио… Где ещё –

в Житомире? И всё такой же вечер,

На горизонте купола мечетей

или костёлов. Рабби или ксёндз

угрюмо-равнодушен, как и тот,

кто… Да простятся прегрешенья наши!

Себя в себе не расплескать, как в чаше,

в любой стране под небом-шапито.

Галина ЛАЗАРЕВА

Родилась в Москве. Окончила филологический факультет МГУ. Победитель международного конкурса переводчиков поэзии «Пушкин в Британии» – 2010, автор книги переводов австралийского поэта А.Д. Хоупа «Вечность подождёт». Лингвист, переводчик, участница интеллектуальных игр «Что? Где? Когда?» и «Своя игра», выпускница МГУ им. Ломоносова.

Живёт в Сиднее.

* * *

А комната была светлым-светла…

Как будто жизнь, непрожитая нами,

Весенним витражом в ажурной раме

Возникла вместо пыльного стекла;

А между побелённым потолком

И редкими решётками оконца

Беспечный луч полуденного солнца

Скользил небесным лёгким челноком,

Такую ткань узорную творя

Из воздуха, как патока, густого,

Что нить судьбы вплелась в её основу,

И каждое несказанное слово

Впаялось в память каплей янтаря.

Полнолуние

– Свет мой, икринка, лягушечья спинушка,

Спи до весны, не кручинься, Иринушка!

А. Тарковский

Не придумала ведьма слов от залётных стрел…

Забытьё проклятое – прочь из груди рывком.

Била боль в ребро, и растерянно ты смотрел,

Как в лягушачьих тонких лапках дрожит древко.

Ох не брать бы тебе меня – ну а как не взять,

Как не сгинуть в болотном мороке тёмных кос…

Рукавом взмахну – и озёрная ляжет гладь,

Обрастёт пером невесомая птичья кость.

И могла б остаться, так ты ведь хотел скорей,

Человечье дитя, глупыш – на себя пеняй…

То не кожа моя полыхает в печном нутре,

То горит огнём твой нечаянный зыбкий рай.

Окатило мне память жаром – живой водой,

Истлевает плоть, обнажается суть вещей;

Мне теперь – туда, где мой истинный, вечный дом,

Где ночей не спит, всё тоскует по мне Кощей.

Решение

С глаз долой, да из сердца не вон:

Полыхаю от боли...

Стылый ветер да грай ворон,

Да пожухлое поле.

Выйду, встану на семь ветров,

Настежь выветрю душу,

И вернусь под родимый кров –

Беспечальной, послушной,

Буду песни петь, вышивать,

Молвить складно да плавно,

А глухою ночью вставать

Да захлопывать ставни,

Чтоб напомнить не смог восток,

Разгораясь рассветом,

Как манило в душистый стог

Сумасшедшее лето.

Александр ГРОЗУБИНСКИЙ

Родился в Харькове. Печатался в русскоязычных журналах и газетах Австралии, США и России («Витражи», «День литературы», «Интеллигент» и др.). Стихи также вошли в сборник современной русскоязычной поэзии «Золотая книга», вышедший в Дюссельдорфе (2011).

С 1992 года живёт в Мельбурне.

ЛЕТНЕЕ НАВАЖДЕНИЕ

Грустно, как в день рождения.

Но иногда везёт

Летнее наваждение

Солнечный эпизод.

Трудно с собой управиться

Но никакой надежды

Умница и красавица

Только таких и держим.

Чудо с другой планеты

Кончилось, как ни жаль.

Кончилось вместе с летом.

Держим? Не удержал.

ИНТЕРЬЕР

В этом доме вечно ждут новостей.

Но почтовый ящик вечно пустой.

В этом доме не бывает гостей –

Слишком горек хлеб и дорог постой.

В этом доме по поверхности стен

Хороводится театр теней,

Лишь одна моя горбатая тень

Неподвижна на белёной стене,

Там снаружи охра дня, ночи синь,

Туч стада и непогоды слюда.

Я на стенке, как стенные часы,

Мне отсюда никуда. Никуда.

Теги: Литература Австралии

«На канате выпляски…»,

Поэзия Дона. Антология. XX-XXI. – Ростов н/Д: Ростов­книга, 2014. – 480 с. – 1200 экз.

Ростовский Дом книги, что на пересечении улицы Садовой и проспекта Будённовский. В центре зала под зазывным плакатом сложена пирамида из запаянных в целлофан книжных кирпичей – "Поэзия Дона. Антология. ХХ–ХХI".

Стыдоба, как же ты мог не узреть 118 если уж не великих, то, по крайней мере, известных донских пиитов, а именно столько их вошло в этот том?!

Чтобы заиметь книгу, плати тысячу руб­лей. И берут? – интересуюсь на кассе. Вначале сами авторы, как мне пояснили, вместо гонорара свои экземпляры выбирали, а теперь – застой. Внешне книга впечатляет – увесистая, плотная бумага, золотое тиснение, и если ушедшие в мир иной поэты представлены чёрно-белыми снимками, то наши современники даны в цвете. Другое дело: характер издания и его начинка.

Скажите на милость, с какого пятерика возникла сама идея выпуска поэтической антологии Дона? Это явный абсурд! Ведь издан заурядный сборник, какие нынче, в литературную пору юркого периода, штампует кто ни попадя на раз-два, были бы деньги.