Литературная Газета 6489 ( № 47 2014)

– Не слишком ли долго мы прикрываем этой удобной отговоркой своё нелюбопытство к собственным корням? У большинства из нас историческая память зачастую исчерпывается бабушками-дедушками. Я сам такой – о своих прадедах почти ничего не знаю. Не потому ли многим из нас так трудно любить свою Родину, что мы не в состоянии вписать себя в историю наших предков, людей, с которыми мы кровно связаны? Пришло время восстанавливать эти разорванные связи. И чем моложе человек, тем необходимее ему понимать, кто он и откуда. Нашему герою удаётся отыскать в Париже следы своего прадеда – белого офицера. После одной из сцен Дима Билан, играющий эту роль, признался, что написал письмо своему дяде с просьбой сообщить всё, что ему известно о корнях их рода.

– Популярный эстрадный певец в главной роли – не слишком ли велик риск?

– Рискованной эта идея была только в самом начале: мне захотелось попробовать притянуть к фильму внимание ребят его поколения. Но это был не просто стратегический ход. Чутьё, выработанное долгим педагогическим опытом, мне подсказывало, что в нём есть тот самый «второй план», который всегда интересен в артисте и который раньше просто не имел возможности проявиться. Дима и сам колебался, понимая, что опыта у него нет, но ему был интересен материал и плюс к этому он обладает неистощимой работоспособностью. Первый же съёмочный день показал, что он готов и пахать сам, и учиться у партнёров. А в партнёры ему достались Татьяна Лютаева, Лилита Озолиня, Светлана Иванова, Юлия Пересильд, Александр Балуев, Александр Адабашьян. Как видите – команда экстрапрофессиональная.

– Похоже, в кино вашей темой становится связь времён и поколений. Меняется только жанр. «Продавец игрушек» был сказкой, «Музыка во льду» – исторической драмой. Так и до саги доберётесь?

– Может, и доберусь. А если серьёзно, то мне кажется, пришла пора восстанавливать распавшиеся связи времён. Мне довелось несколько раз бывать в Париже, встречаться с потомками эмигрантов первой волны, и каждый раз я удивлялся тому, как эти люди хранят память о Родине. Идею «Музыки во льду» нам подсказала внучка генерала Маркова, с которой мы познакомились в Русском доме, где устроили показ «Продавца игрушек». На кладбище Сент-Женевьев-де-Буа на семейных участках выходцев из России немало кенотафов – памятников, под которыми нет захоронений: могилы тех, чьи имена высечены на табличках, навсегда затерялись в Русской земле. И тогда мы с драматургом Ольгой Погодиной-Кузьминой в четыре руки придумали историю, которая, как потом выяснилось, оказалась очень близкой к реальности.

– Киногруппа у вас была смешанная – русско-литовская, и часть съёмок в Литве проходила. События на Украине только усложнили и без того не особо дружественные отношения России с её балтийскими соседями. Вам удалось разделить политику и творчество?

– В страну мы ехали как туристы, так что с официальными властями проблем не было. А литовская часть группы уже на второй день знала, что я подписал письмо в поддержку присоединения Крыма к России, и в самом начале у нас состоялся очень непростой разговор. Пришлось объяснять, что мы здесь кино снимать собрались, а не политическое противостояние разыгрывать и, если кому-то его политические убеждения мешают работать, то он вправе покинуть группу. В итоге никто не ушёл, а политику мы из взаимоотношений исключили и работали как единомышленники – наши литовские коллеги были профессионалами высочайшего класса. А оператор Рамунас Гречиус просто стал моими вторыми глазами.

– Вторую картину снимать было легче, чем первую?

– Скорее, нет, чем да. На одном фильме законы кинорежиссуры не постигнешь. Незнание законов кино мне в каком-то смысле даже помогает. Да и не в знании дело. Когда-то Андрей Кончаловский сказал, что можно знать о том, как делается кино всё, но так ничего и не снять, а можно не знать ничего, но суметь отразить на плёнке живую душу. Надеемся, получилось.

– И мысли «а вдруг не выйдет!» вас не посещали?