Литературная Газета 6492 ( № 51-52 2014)

Левитан жил тут только зимой, а весну, лето и часть осени проводил на этюдах, на природе. Потом уже, пользуясь собранными материалами, художник создавал в тиши новой, большой мастерской свои знаменитые полотна. Часто он совершенно стирал написанное, переделывал, переиначивал, добиваясь отображения определённого настроения. Именно здесь художник стал систематически работать над большими картинами, до того вынужденный ограничивать себя преимущественно камерными форматами.

Не всё складывалось просто в жизни Левитана. В 1892 году, сразу после первого головокружительного успеха художника на Передвижной выставке 1891 года, в его жизни произошли два события, о которых Левитан вспоминать никогда не любил. В январе появился рассказ его многолетнего друга Антона Павловича Чехова «Попрыгунья». В нём, жившая неподалёку многолетняя подруга художника Софья Петровна Кувшинникова, часто сопровождавшая Левитана в его поездках по России, неожиданно углядела их совместное с художником изображение. Справедливости ради надо сказать, что дыма без огня не бывает; всё же герои рассказа носили фамилию Дымовы... Так или иначе, но по инициативе Кувшинниковой произошла ссора двух друзей, стоившая обоим немало нервов.

Летом вместе с Кувшинниковой Левитан отправился в деревню Городок в будущем Петушинском районе Владимирской области, куда его пригласил всё тот же С.Т. Морозов. Здесь грянула новая беда. Последовало официальное запрещение евреям жить в Москве. Знаменитый художник, чей социальный статус приравнивался к сапожнику, вплоть до декабря вынужден был пребывать во владимирской ссылке, покуда не получил временное разрешение на жительство в Москве.

Помощь пришла совсем неожиданно. Мастерскую художника посетили великая княгиня Елизавета Фёдоровна и её супруг, великий князь Сергей Александрович, московский генерал-губернатор. Посещение это привлекло внимание городских газет, а в равной степени и окрестной полиции. После визита столь высокопоставленных гостей ответственный за прописку местный полицейский чин лично не осмеливался беспокоить художника. Полагающуюся благодарность за столь «тактичное» поведение передавали через дворника.

Левитан нечасто принимал у себя гостей, но все посетители его были желанными. Появлялся Павел Михайлович Третьяков, после примирения бывал Чехов, часто заходила соседка, тоже художница – Е.А. Карзинкина, будущая жена писателя Н.Д. Телешова. В 1893 году за несколько сеансов написал в мастерской художника его портрет Валентин Серов. Портрет этот давно украшает Третьяковскую галерею. Приходил К.А. Тимирязев, с которым Левитан занимался… фотографией, очень ему помогавшей в работе.

Художник умер в квартире при мастерской 4 августа 1900 года в 8 часов 35 минут. За окнами сада цвела сирень – лето стояло холодным, и роскошные соцветия распустились только в эту пору. Брат художника Адольф Ильич распоряжался наследством. Все бумаги, в том числе и вся переписка, где имелись и многочисленные письма Чеховых, стали добычей одной из печей дома... Такова была воля художника. Мне известно, где стояла та печь и когда её сломали.

На этом история левитановского дома отнюдь не кончилась. Вскоре после Октября 1917 года, во время мятежа левых эсеров, усадьбу захватили восставшие. Уговаривать сдаться недавних «коллег» по революционной борьбе приехал товарищ Дзержинский, взятый ими в качестве заложника. Пулемёты помогли освободить главного чекиста страны. На следующий день «экскурсию» к месту заточения Феликса Эдмундовича совершил Ильич вместе с семейством. Московская легенда утверждает, будто бы, узнав о том, что здесь работал художник Левитан, Ленин выразил «горячее пожелание» устроить в его мастерской музей. Желание Ильича было выполнено, и вплоть до 1930 года тут «кипела художественная жизнь». Музей не был чисто мемориальным. У него имелся статус «районного Пролетарского». В начале 1930-х сильная группа троцкистов в МОНО занялась ликвидацией небольших музеев Москвы и Подмосковья. В защиту музея в мастерской Левитана было опубликовано письмо за подписью ведущих художников страны, но… Кстати, письмо это «почему-то» не было представлено в документальной части недавней великолепнейшей юбилейной выставки художника в Третьяковской галерее…

Творчество Левитана любили и любят многие. Среди деятельных и действенных его поклонников был знаменитый московский коллекционер Феликс Евгеньевич Вишневский. Картин в его доме имелось великое множество, но над телефоном в небольшом, так сказать, личном уголке хозяина висел чудесный этюд именно Левитана. Коллекционер собрал около тридцати работ художника, хотя знающие люди называли мне б[?]льшую цифру. Вишневский вовсе не собирался останавливаться на создании одного московского музея В.А. Тропинина. Следующим предполагалось открыть музей И.И. Левитана в его мастерской. «Административный ресурс» для того имелся, и немалый, но собиратель скоропостижно умер, а с ним вместе и будущий музей.