Литературная Газета 6495 ( № 7 2015)

М.А. писала про «Карниз» в своём микроблоге: «Дуракам и гомофобам, что, впрочем, одно и то же – видимо, вообще противопоказано». Сразу же договоримся: разного рода «филии» и «фобии» оставим кумушкам обоего пола. А равно и обвинения в аморальности. Ибо прав был Уайльд: нет книг нравственных и безнравственных, есть книги хорошо и плохо написанные. Наш литературный гей-парад откровенно плох – скучнее Петросяна (загляните хоть в Ильянена) и потому никого не совратит с пути истинного. «Карниз» – лишнее тому подтверждение.

Расхожая истина гласит: женщина из ничего может сделать три вещи – салат, причёску и скандал. Добавлю: и прозу. Вялотекущее повествование в три авторских листа – типичное бабье чтиво с привычной для этого жанра фабулой: цепь испытаний на пути к замужеству. Правда, испытания, как на подбор, до оскомины тоскливы: тараканы, добросовестный ребяческий разврат с Папочкой & Co, офисные дрязги и скоротечный служебный роман. Потому чтение постоянно перемежается скуловоротной зевотой. Как хотите, но «маленькому человеку» необходимо иметь за душой что-то грандиозное. Хотя бы мечту о новой шинели. А без этого он в литературе не жилец. И даже нетрадиционная ориентация не спасает от безликости.

Единственной отрадой здесь служат разного рода несуразицы. Авторесса то перепутает композитора и пирожное ( «широкая кровать в форме бизе» ), то отправит Одиссея за золотым руном. Но такого рода развлечения, к несчастью, редки – унылое бытописание начинает и выигрывает. Весть о замужестве героини воспринимаешь с несказанным облегчением: слава тебе, Господи, наконец-то!

Состав букеровского ареопага постоянно обновляется. Неизменной остаётся задорная традиция детсадовской фронды: назло маме уши отморожу. Скажем, в 2005-м букероносцем стал Гуцко – исключительно в отместку тогдашнему председателю жюри Аксёнову: тот слишком активно протежировал Найману. Полагаю, что «Карниз» оказался в премиальном лонг-листе в силу той же самой логики. Уж коли есть у нас статья 6.21 КоАП РФ, надо явить миру благородную толерантность по отношению к меньшинствам.

Кто б ещё о читателе так забо­тился.

В. Бенигсен «Чакра Фролова» (М., «Эксмо», 2013). В руках легендарного царя Мидаса всё превращалось в золото. В руках Всеволода Бенигсена всё превращается в соц-арт. Практически любой сюжет у В.Б. выруливает к слегка беллетризованной публицистике перестроечных стандартов: про дебиловатого Ленина или совсем уж дегенеративного Сталина. Литературы такого рода в горбачёвскую эпоху было пруд пруди, а потом в одночасье не стало. Оно и понятно: Вой­нович верхом на «Чонкине» въехал в такую гомерическую пошлость, что всем стало ясно – дальше ехать некуда. Бенигсен шлагбаума не заметил. Или предпочёл не заметить.

Необходимый культурологический экскурс: соц-арт был отрыжкой интеллигенции, которую до оскомины перекормили социалистическим реализмом. Едва лишь соцреалистическое искусство перекочевало в разряд антиквариата, соц-арт немного поупрямился для приличия и также испустил дух. Однако стойкий Бенигсен и по сей день воюет с призраками советских идеологем.

Все свои новорождённые книги В.Б. находил в чужой капусте. «Пзхфчщ!» вырос из тыняновского «Киже», «ГенАцид» – из «Центрально-Ермолаевской войны» Пьецуха. «Чакру Фролова» В.Б. подобрал на грядках… впрочем, первоисточник без труда опознаете сами:

«Настойка была крепкой, вонючей и горькой. Никитин поморщился, но выпил.

– На чём это она? – прохрипел он, чувствуя, как жидкость благодатным теплом разливается по венам.

– На говне коровьем, – спокойно ответил Тимофей».

Классический перформанс: нарядился Бенигсен Войновичем… Фабула тоже почти чонкинская: киногруппа выезжает в Западную Белоруссию снимать агитку про образцово-показательный колхоз. И аккурат 21 июня 1941 года. Минуя спойлеры, скажу, что автор и на сей раз не вышел за рамки жанровых стереотипов. Шаг влево, шаг вправо – побег. Потому красные командиры отдают неизменно тупые приказы. Евреи-партизаны продают друг другу трофейные боеприпасы. Уголовники качают права и ботают по фене. Оккупанты держатся большей частью деликатно и предупредительно. Русские аборигены (в Пинских-то болотах? ну-ну…) флегматично взирают на происходящее и пьют до одури – немцам, чтоб повесить мужика за провинность, приходится два дня дожидаться, пока тот протрезвеет… Словом, полный комплект бородатых анекдотов. Смешно. До слёз.

С вашего разрешения – ещё один культурологический экскурс. Соц-арт, по определению теоретиков, отрицает любой диктат, в том числе диктат этических и эстетических конвенций. Видимо, по этой самой причине сочинителя то и дело заносит в black comedy самого скверного свойства: