Литературная Газета, 6500 (№ 10/2015)

Конечно, Личутин был Личутиным и в предыдущие периоды, однако теперь выяснилось, что мы ещё недостаточно знаем и «прошлого» Личутина советских времён. В каких только «рангах» не побывал этот замечательный писатель! Слыл «антисоветчиком», «пропагандистом религии», «антисемитом» и даже «черносотенцем». Так, в своё время «завернули» его «Фармазона» как антисоветский роман, а «Скитальцы» и «Любостай» – как религиозные. В результате в 1980-х Личутина практически не печатали в журналах, ситуация сохранялась вплоть до начала 1990-x, когда появились журнальные варианты первой части «Раскола», а в 1993–1997 гг. в «Нашем современнике» – все три части этого романа. Лишь спустя десятилетие дошёл до читателя в полном объёме исторический роман «Скитальцы» (1-я книга опубликована в 1974 г., 2-я книга – только в 1986 г.).

А вот ещё один парадокс: после опубликования в 90-х исторического романа «Раскол» о национальном сопротивлении религиозным реформам на Руси ХVII в. в критике утвердилось мнение о Личутине как о трудночитаемом прозаике с... прекрасным даром слова. Получается, если язык прекрасный, идущий из глубин национальной жизни, он маловнятен и малопонятен?

Сегодня Владимир Личутин – признанный мастер слова, его произведения разных лет в новом столетии удостоены высоких российских и международных литературных премий, в том числе Государственной премии Правительства РФ в области культуры, премий им. Л. Толстого, И. Бунина, В. Белова, «Ясная Поляна», Большой литературной премии России. Он – один из первых лауреатов премии «ЛГ» «Золотой Дельвиг».

Думается, теперь (к тому же после выхода романов Личутина о современной жизни) возникают все основания для нового прочтения и осмысления его прозы – в наиболее полном текстовом объёме, который призвано представить читателю 12-томное собрание сочинений, первый том его только что увидел свет.

Чуткий ко времени и истории, этот прозаик поражает уникальной способностью к творческому перевоплощению – тем, что академик В.В. Виноградов в работах о русской классике назвал «литературным артистизмом» автора.

Личутин – писатель-традиционалист, почвенник, но весь в динамике, развитии. Каждое его новое произведение – а на рубеже ХХ–ХХI вв. это исторический роман о религиозных реформах ХVII в. «Раскол» (1984–19971), книга размышлений о русском народе «Душа неизъяснимая» (1979–2000), роман о любви и метаморфозах нынешней жизни «Миледи Ротман» (1999–2001), резко критичный «Беглец из рая» (2002–2004) и лирическая «Река любви» (2008) – открывает нам ещё один, всякий раз неожиданный лик автора популярных в 1970–1980-х повестей «Вдова Нюра» (1973), «Крылатая Серафима» (1976), «Последний колдун» (1977), «Домашний философ» (1979), романов «Фармазон» (1979), «Любостай» (1983), исторической дилогии о поисках веры в ХIХ в. «Скитальцы» (1974–1982).

Очевидно, всё-таки главное, объединяющее эти произведения, – позыв их автора к национальному самопознанию, об отсутствии навыков которого как об извечной российской проблеме говорил ещё историк В. Ключевский. В своих романах и повестях Личутин замахнулся на художественное исследование национального характера на протяжении четырёх веков русской цивилизации!

Художник божественной интуицией точно нащупывает пульс национального бытия, для простых смертных невыразимого, потаённого. Когда Личутин в публицистическом выступлении говорит об идее спасения России , он опирается на свой собственный опыт художественного письма. Ведь именно эту идею он последовательно проводит и отстаивает во всех художественных произведениях о нашей истории и современности – в «Расколе», расширенном (после цензурной правки былых лет) варианте «Скитальцев», «Миледи Ротман», «Беглеце из рая». И наконец, в книге размышлений о русском народе «Душа неизъяснимая», где он не колеблется вытащить на свет божий давно осмеянную и поруганную русскую мечту.

Несмотря на известное сближение Личутина с «деревенской прозой» 1960-х–1990-х, его нельзя назвать «деревенщиком» – скорее это писатель нового поколения, и даже на деревню, в которой его корни, он смотрит глазами переселившегося в город человека. Но по большому счёту с крестьянской ветвью в оте­чественной словесности ХХ в. его сближает утверждение национальной идеи – идеи русскости , которую он отстаивал ещё в пору «советской многонациональной». Так, размышляя в преддверии кризисных 90-х о путях выхода нашей страны из тупика, Личутин призывал: «Русскому человеку нужно вернуться в себя: для этого путей много, они многообразны и все сходятся в одну точку – в русскость ...»