Литературная Газета, 6506 (№ 16/2015)

– Довести начатое до конца, – строго ответил Гена.– Да, экономика у нас плановая, мы во всём зависим от государства. Нам нужно раскрепостить человека. Государство не должно кормить нас рыбой, оно, образно говоря, обязано дать нам удочку, а рыбу на обед мы поймаем сами. Так победим!

– Нет, так не победим. Нужна чрезвычайная комиссия по борьбе с врагами перестройки! – гулко объявил Вехов. – Надо выявлять и…

– Расстреливать? – уточнил Смелков.

– Если надо, то и расстреливать.

– Чем же вы тогда лучше Сталина? – спросила, не утерпев, Зоя.

– У нас другая цель.

– Какая же?

– Свобода.

– Значит, ради свободы всё разрешено?

– Все, кроме слезинки ребёнка! – Вехов ответил ей перевёрнутой улыбкой.

– Значит, можно и книги с полок воровать? – осведомилась Болотина.

– Вот, товарищ Смелков, обратите внимание, – библиофил презрительно указал на директрису длинным суставчатым пальцем. – Враги перестройки и клевету активно используют, чтобы задавить народную инициативу.

– Вы не о том, не о том все говорите! – застонала измождённая дама в цыганской шали. – Главное, что наша дорога не ведёт к храму!

– А почему дорога должна вести обязательно к храму? – хихикнул Колобков, желая остроумием вернуть внимание Зои. – Она может вести, например, в баню…

– Куда, куда? Он что там такое говорит? А ещё из райкома… – зароптали те, кто видел фильм «Покаяние».

Мятлева покосилась на Илью с неловким смущением, так девочка-отличница смотрит на одноклассника, несущего у доски позорный вздор. А она с ним вчера зачем-то поцеловалась...

– Ну, не обязательно в баню, можно и в библиотеку… – чуя неладное, попытался исправить ошибку Илья.

– Библиотека – тоже храм! – почти не разжимая губ, произнесла Елизавета Михайловна. – Геннадий Павлович, вы, наверное, закончили?

– Дайте ему сказать! Человек из Москвы ехал! – донеслось из зала. – Не затыкайте рот!

– Никто никому ничего не затыкает. Надо оставить время на вопросы.

– Да, пожалуй, в основном закончил, – кивнул Смелков. – Если есть вопросы, задавайте!

– Есть вопросик! – усмехнулся Вехов. – Почему в СССР одна партия? Странно, не правда ли? Партии создаются, чтобы бороться за политическую власть. С кем? С другими партиями. А с кем борется КПСС? Сама с собой или с народом?

– Сама с собой. Лигач Горбача подсиживает.

– Нет, с народом борется!

– Водку по талонам продаёт!

Вразнобой закричали из зала.

– И квартиры сама себе даёт! – добавил Вехов.

– Прекратите! – Директриса величественно поднялась и поискала глазами дружинников. – Уберите провокатора немедленно!

Парни неуверенно переглянулись. На лице книголюба снова появилась перевёрнутая улыбка, не сулившая ничего хорошего.

– Боитесь правды! Я сам уйду. А вам, Елизавета Михайловна, не стоит принимать руководящую роль партии так близко к телу.

В зале понимающе хихикнули. Видимо, роман Болотиной с хозяином области Суровцевым давно перестал быть тайной. Нарушитель спокойствия гордо вышел, играя желваками. Елизавета Вторая поморщилась, как от сильной боли, побледнела и грузно опустилась на стул. Лязгая графином о край стакана, она налила себе воды, выпила, отдышалась и тихо спросила:

– Есть ещё вопросы к товарищу Смелкову?

– Есть! – подняла руку немолодая женщина в тёмно-синем костюме с люрексовой полоской по воротнику.

– Слушаю вас!

– В прессе теперь пишут, что Зоя Космодемьянская ненормальная, Александр Матросов бросился на амбразуру спьяну, а Павлик Морозов – доносчик. Я учительница. Что мне делать? На каких примерах воспитывать молодёжь? Ведь надо же во что-то верить…

– Конечно! В себя надо верить. В се-бя, понимаете, голубушка? А не в Зою Космодемьянскую. Ещё вопросы!

– А как вы относитесь к письму Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами!» в «Советской России»? Вы с ней согласны?

– Нет, не согласен. Пропасть надо преодолеть в один прыжок, в два не получится…

Зал зааплодировал.

– Вообще-то через пропасть не прыгают, а строят мост, – заметила Болотина. – Ну, не будем больше мучить гостя. Последний вопрос!

Поднялся лес рук. Смелков благосклонно кивнул школьнице в синем форменном жакете.

– А вы женаты? – спросила она и покраснела, как первомайский шарик.

– Нет, к сожалению, – не задумываясь, соврал он.

– А у вас есть любимая женщина? – уточнила она, сделавшись цвета варёной свёклы.

– Теперь, кажется, есть… – ответил Смелков и посмотрел на Зою.

…Едва окончилась встреча, Болотина встала, не сказав ни слова, и ушла, держась за бок. Следом, звеня наградами, ушагал на негнущихся ногах оскорблённый ветеран, его, утешая, провожал Илья. Зоя тоже хотела уйти, но Смелков скорчил такую умолительную гримасу, что она улыбнулась и осталась. К знаменитости выстроилась очередь за автографами. Он расписывался на чём попало – на газетах, журналах, читательских билетах, ученических тетрадках, неровно выдранных блокнотных листочках, каких-то случайных бумажках – попалась даже квитанция химчистки. С натужной скромностью Гена выслушивал восторги, одновременно давая интервью кивающему Пуртову – тот буквально всунул микрофон гостю в рот. Ещё Смелков успевал отвечать на вопросы:

– А Солженицын вернётся?

– Обязательно!