Литературная Газета, 6511 (№ 22/2015)

Мне вообще кажется, что в этой ситуации идёт «денацификация» русской поэзии, той поэзии, цель которой «идеал», – очень большие усилия и деньги брошены на то, чтобы объявить следование «школам» русской поэзии – «отстоем» и внедрять в качестве «нового поэтического слова» синтаксически безграмотные и бессвязные конструкции, лишённые пунктуации и заглавных букв, не несущие в себе ни языкового колорита, ни смысла, ни гармонии, ни преображающего света поэзии. В лучшем случае это какие-то кальки со среднестатистической усреднённо-европейской современной поэзии, и поэтому совершенно не важно, на каком языке они были написаны: всё равно это читается как перевод, порой подстрочный, невнятный и просто плохой. Так, какие-то «самообразующиеся словесные системы» – без художественного смысла, цели, отношения к реальности и без самого субъекта.

– Нынешний год объявлен Годом литературы, что само по себе отрадно. Насколько, по вашему мнению, задуманное соответствует реальности?

– Год литературы – быть может, и доброе начинание в условиях, когда собственно литература вытесняется из школ, из высших учебных заведений, из общественного сознания, но я лично как-то его не ощущаю. Разве стало проще поэту издать поэтическую книгу? А в случае издания разве автору положен какой-то гонорар за неё, выданный хотя бы ради того, чтобы отметить его труд как профессиональный? Разве проводятся, как некогда, писательские конференции? Творческие поездки по стране? Устраиваются круглые столы? Разве писатели стали чаще появляться в общественном пространстве, например на радио? На телевидении? Разве появилась ка­кая-то значимая система оповещения о вышедших книгах? Мало-мальская реклама? Нет, поэты (в особенности) – по-прежнему социально ничтожная величина, маргиналы, чудаковатые полубомжи.

– В прошлом году у вас вышел семитомник прозы, за который вы получили премию Правительства РФ. Какие произведения входят в него? Когда вы успели это написать, издавая при этом новые поэтические книги и регулярно печатая в «толстых» литературных журналах подборки стихов? И что подтолкнуло вас к перемене жанра?

– Прозу я пишу давно – в 1988 году вышел мой первый роман «Инвалид детства» в журнале «Юность» с трёхмиллионным тиражом. Тогда, поначалу, я воспринимала это как авантюру, но потом проза стала меня тянуть к себе, захватила надо мной власть, и уже в 1990 году у меня вышла первая книга «Ключи от мира», куда входили этот роман, повесть и рассказ. Так и пошло – с тех пор у меня были изданы романы «Мене, текел, фарес», «Кукс из рода серафимов», «Тутти», «Меценат» и «Мастер-класс», несколько повестей и множество рассказов, – все они и вошли в семитомник. Сейчас я дописываю книгу новых рассказов, собираю книгу новых стихов и книгу новых историй и эссе.

Надо сказать, что эта перемена литературных жанров очень полезна для обновления и оптики, и творческой манеры письма. Ведь слово в поэзии отличается от слова в прозе и от слова в эссеистике. Меняются ракурс, масштаб, интонация, звучание, пластическое пространство. Разрушается то, что называется автоматизмом письма, – после прозы стихи пишутся, словно впервые. Порой что-то в них появляется такое, что провоцирует появление нового рассказа, который подсказывает тему для эссе… Иногда хочется поставить себе формальную задачу и написать пьесу… Переделать роман в сценарий… Разобраться с «комедиями» Чехова. Залезть в потайные ларцы Гоголя. Словом, парадокс такой: чем больше пишешь и позволяешь Психее вырваться из житейских уз, тем больше к тебе благоволит Муза, тем больше всяких загадок она тебе подкидывает и замыслов интригующих тебе нашёптывает.

– Что означает для вас родиться в один день с Пушкиным – 6 июня?

– Это значит втайне ощущать чувство сугубого глубокого родства и радости! И даже – претендовать втайне на особое понимание поэта и человека, у которого, как, пожалуй, ни у кого, Психея и Муза с юности нашли общий язык и составили прекрасный и счастливый союз.

Беседу велаАнастасия ЕРМАКОВА

«ЛГ» поздравляет своего давнего автора с юбилеем и желает радости, вдохновения и гармонии!

Теги: литературный процесс

Бесценное наследство отца