Литературная Газета, 6512 (№ 23/2015)

Забытый корреспондент Чехова

В апреле 1890 года, 125 лет назад началось подвижническое путешествие Чехова на Сахалин. Современному человеку трудно представить себе, что экзотический, сверкающий чистотой остров Сахалин был когда-то каторгой. Тогда бытовали поговорки: "Кто на Сахалине не бывал, тот горя не видал", «Кругом море, посередине горе». А вот что записала я в своём дневнике во время съёмок моего фильма о поездке Чехова на Сахалин: «Первое знакомство с этим «островом чудес» ошеломляет. Особенно меня поразила стремительная изменчивость погоды. Ранним утром - «лондонский» туман, морось. Влажная плёнка обволакивает лицо, одежду и душу. В полдень на самой верхушке неба горит весёлое южное солнце. Благодать. Сопки вокруг города, как вечнозелёные горы у южного моря. На бульваре вещие старушки продают тропические цветы. Но вдруг, всегда вдруг, откуда-то из-за сопок ударяет ветер и набегают тучи. Полдень превращается в сумерки. С низкого скучного неба хлещет промозглый дождь. А вечером – сверкающий закат, ласковый бриз, розовые волны далёких сопок. Ночью всех будит грохотом и молнией оглушительная амазонская гроза».

Сейчас перелёт от Москвы до Сахалина занимает 9–10 часов. А теперь представим себе, что значило совершить путешествие на Сахалин в 1890 году, когда не было не только самолётов, но и Транссибирской магистрали. До Ярославля – по железной дороге, потом пароходом по Волге и Каме до Перми, снова в вагоне до Тюмени, а дальше четыре тысячи вёрст на перекладных – тарантас, повозки, лодки, паромы, и ещё тысячу вёрст по Амуру[?] И так два с половиной месяца пути.

Чехову в то время 30 лет. Уже написаны такие шедевры, как «Степь», «Скучная история». Шумно прошла премьера «Иванова»; со сцен множества театров не сходят чеховские водевили. И наконец уже присуждена ему высшая литературная награда того времени – Пушкинская премия. Многие писатели, чуть только добившись известности и избавившись от тяжкой нужды, уезжали туристами в Париж или в Рим. А Чехов вместо этого сослал себя на каторжный остров. Сам, добровольно, без официальных предписаний, на собственные средства отправился за одиннадцать тысяч вёрст с единственной целью – принести хоть малое облегчение бесправным, отверженным людям. Больно читать, как жестоко трясло его всю дорогу по кочкам и ухабам, что у него разболелись все суставы, как руки и ноги коченели от холода, как чуть не погиб он от налетевшей на его повозку почтовой тройки, как в мокрых валенках пробирался через разлив, и ко всему этому – злая бессонница, иной раз на полу захудалых станций. И временами кашель с кровью.

Он пробыл на Сахалине три месяца и два дня, за это время один, практически без посторонней помощи, осуществил перепись ссыльно-каторжного населения Сахалина, поговорил с каждым! Привёз 10 000 переписных карточек, «экзотические фотографии», а главное – «миллион сто тысяч воспоминаний». В результате возникла необычная книга – «Остров Сахалин».

И вот наконец тяжелейшее путешествие окончено. Антон Павлович исполнил свой «непрерывный полугодовой труд, физический и умственный». Осень. Золотая пора на Сахалине. Впереди – кругосветное путешествие, морской бриз, новые страны, новые люди.

Первым человеком, который встретил Чехова на борту «Петербурга», был доктор Щербак. Весь день 13 октября «Петербург» стоял на причале Корсаковского порта. Сахалинское начальство общалось с командой, пили шампанское – ведь появление корабля Добровольного флота на Сахалине – праздник. О Чехове в какой-то момент все забыли (Фирса забыли – «человека забыли!»). Вспомнил лишь доктор Щербак и прислал за ним вестового.

Кто же такой доктор Щербак?

Чехов пишет Суворину: «Познакомился с д-ром Щербаком. По-моему, это замечательный человек. Там, где он служит, все его любят, а я с ним почти по­дружился. В прошлом у него такая каша, что сам чёрт увязнет в ней».

Сведений о Щербаке очень мало. Известно, что он врач, знакомый Чехова по Сахалину, его корреспондент. Встречается несколько раз имя Щербака в письмах Чехова.

В описи имущества покойного Щербака среди других вещей значатся «альбом с карточками и большой конверт с письмами». Наверняка в большом конверте находились драгоценные для Щербака письма Чехова, но, похоже, его наследники в отличие от наследников Чехова не сохранили этих писем.

Погасив вспышки напрасных сожалений, постараемся кое-что реконструировать по письмам Щербака к Чехову, мысленно нарисовать его образ.

Мы знаем, что он молодой, мужественный, самоотверженный и смелый, ему присуща бесспорная внутренняя красота, отличающая лучших представителей русской интеллигенции 60-х годов XIX века, которая, естественно, отражалась в их благородном внешнем облике.

В истории русской литературы выстраивается целый ряд людей, сочетающих в одном лице две благородные профессии: писатель и врач. Это Чехов, Даль, Вересаев, Булгаков и т.д.