Литературная Газета, 6515 (№ 27/2015)

Тут остановимся и порадуемся тому, что усилия "ЛГ" не пропали даром - мы не раз писали о "гениальной" для каждого либерала фразе якобы Салтыкова-Щедрина про "патриотизм и проворовались". У Щедрина этой фразы в полном собрании сочинений нет. Как нет никаких свидетельств, что он когда-либо её произносил, - скорее всего ему её приписали, чтобы, опираясь на авторитет великого сатирика, связать намертво "так называемую" (для телеведущего) любовь к Отечеству и банальное воровство, то есть изгадить понятие патриотизма.

Кто автор этой приписки, неизвестно. Ясно, что если бы она принадлежала, например, Жванецкому или Новодворской, то так бы не "стреляла". Однако доподлинно известно, кто навязал России другое авторство. Многие не знают или не хотят знать, что якобы лермонтовский стих "Прощай, немытая Россия..." через 30 лет после смерти поэта обнародовал друг Герцена Пётр Бартенев. Никаких доказательств авторства Лермонтова (свидетельств современников, автографа или хотя бы прижизненных списков) нет. Об этом "ЛГ" тоже не раз писала.

Так что Лермонтов в "списке Познера" отпадает - он за Россию воевал, а ненавидел жадную толпу стоящих у трона.

Далее.

[?]Лесков, автор "Леди Макбет Мценского уезда". Его бы обвинили не только в русофобстве, но и в склонности к порнографии и клевете на истинно русские ценности[?].

"Русофобство и клевета на истинно русские ценности" у Лескова? Порнография там может привидеться только тому, у кого к ней есть склонность.

А писать можно обо всём: о прекрасном и ужасном, высоком и низком, о грехах, пороках человека и общества, чем собственно великая русская литература всегда и занималась, - всё дело в том, как писать. В том числе об интимных отношениях. Как автор "Левши", "Соборян" и "Очарованного странника" или как Владимир Сорокин в "Голубом сале". Надо отличать художественное от нехудожественного, порнографию от непорнографии. За "истинно русские ценности", которые Николай Семёнович бесстрашно отстаивал, тогдашние либералы (а, разумеется, не православные активисты) травили его, как никого более. И не надо путать постановку оперы Д.Д. Шостаковича по повести Лескова, запрещённую в 30-е годы, с "Тангейзером" (если телеведущий намекает на обвинения в порнографии новосибирской постановки).

[?]Льва Толстого я даже не трогаю, его - само собой: всё-таки его отлучили от церкви...

О Толстом, если бы он "вышел со своими творениями сейчас", говорить вообще странно, потому, наверное, В.В. и не назвал ни одного из его произведений, которое могло бы подвергнуться обструкции патриотов. А что касается духовных исканий гения и конфликта с православием, приведшем к так называемому отлучению, то атеистам трудно судить "о прельщении гордого ума" и "отпадении от церкви" великого Льва Николаевича. Однако я не знаю случаев, чтобы в наше время в России травили писателей за "отпадение". У нас ведь свобода совести, жаль только, что её у многих нет. Я имею в виду не только "девушек" из Pussy Riot, "проталкивающих европейские ценности" путём публичных совокуплений в музее, хулиганства в храме и прочих святотатств.

А они в "прощалке" были продолжены.

[?]Достоевский с его "Братьями Карамазовыми" и рассказом о том, как святой человек, старец Зосима начинает разлагаться и пованивать после трёх дней лежания в гробу, подвергли бы уничижительной критике за искажение самого духа русского человека, а уж за повествование о великом инквизиторе и вернувшемся на землю Христе так называемые православные активисты объявили бы Достоевскому священную войну[?]

Про старца Зосиму в романе Достоевский всё объяснил сам (учите матчасть, как говорили на некогда популярной радиостанции). А что касается великого инквизитора, в монологе Ивана Карамазова речь идёт о средневековой католической Испании, и претензии к писателю могут возникнуть только у католических "активистов". А если бы вдруг Достоевский появился со своими творениями в сегодняшней Москве, не "православные хоругвеносцы", и даже не иезу­иты, а известный нанореформатор "разорвал бы его на куски", в чём как-то признался Анатолий Борисович. Верующие же русские люди, которых, кстати, много и в научной среде, вполне могут повторить вслед за Альбертом Эйнштейном: "Достоевский дал мне больше, чем любой мыслитель".