Литературная Газета 6529 ( № 41 2015)

Говорят, поклонники Жана Жака Руссо, дорвавшись до власти, без устали цитировали образное высказывание великого философа и педагога: «Законодательная власть – сердце государства; власть исполнительная – его мозг». При этом они обходили вниманием другие мысли Руссо: «Нет ничего опаснее власти в неумелых руках» и «Увы, чаще всего власти домогаются негодяи». И это, думаю, самые невинные слова по сравнению с тем, что напишет годы спустя соотечественник Руссо великий Виктор Гюго: «Преступления властей нельзя вменять в вину тем, над кем они властвуют: правительства подчас бывают бандитами. Народы же – никогда».

Чуть ли не в каждом веке находился мыслитель, который в той или иной форме озвучивал мысль о том, что во все времена власть выклянчивали у народа, но никогда ему не возвращали.

Великие умы человечества во все времена не скрывали своего выраженного беспокойства по поводу «патологии власти» (термин Зигмунда Фрейда). С давних пор я с неким трепетом и восхищением перечитываю Никколо Макиавелли, который ещё пять веков назад в своём знаменитом трактате «Государь» предупреждал, что любого главу государства всегда подстерегают две опасности: одна внутри, со стороны поданных, другая извне – со стороны сильных соседей.

Словом, власть – это, кроме прочего, целая наука, целое искусство, целая стратегия. И зная об этом, поражаешься, как это так получается, что к ней рвутся заведомо серые, посредственные люди.

Выдающийся американский психолог японского происхождения Тамотсу Шибутани пишет в своей капитальной монографии «Социальная психология»: «Человек с низким уровнем собственного достоинства может не только не замечать своих слабостей, но иногда формирует идеализированную «Я-концепцию», рассматривая себя как совершенство или почти как совершенство». Такой человек, войдя во власть, естественно, представляет собой большую опасность. Не обладая природным талантом, творческим началом и особенно организаторскими и армейскими навыками, такие люди, дабы «приглушить голос комплекса неполноценности, день и ночь занимаются этакой персонификацией» (У. Фишер). По мнению Зигмунда Фрейда, «люди, которые не уверены в себе, иногда пытаются развить в себе качества, противоположные их естественным склонностям». Очень хотелось бы, чтобы читатель обратил внимание на примеры, которые приводит Фрейд: «Мелочный человек может утверждать, что он щедрый; скрытный – что он откровенен; трус – что он смелый; развратник – что он моралист».

Жизнь показала: наибольших успехов и выраженной результативности добивался Лир, который честно признавался в том, что народ его не любит.

И конечно, весь ужас ещё и в том, что после развала однопартийной системы в одночасье во всех союзных республиках и большинстве автономных образований выросли как грибы после дождя эти самые партии (от латинского – часть, доля). Их у нас в Армении целых сто. Думаю, в России и других республиках не меньше. Чёрт возьми, партия – ведь это всего лишь группа людей, объединённая общностью интересов. Это, значит, целых сто, так сказать, интересов. Хотим мы того или нет, все сто относятся друг к другу враждебно. Это не я. Это опять знаменитый Шибутани: «Рвение ориентированных на власть людей часто питается стремлением к мстительному триумфу. Они подолгу мечтают о том, как придёт час и будут огорчены те, кто противодействовал им и смеялся над ними».