Литературная Газета, 6532 (№ 46/2015)

В стремлении преодолеть эти очевидные трудности нынешняя либеральная политкорректность требует, например, сократить или вовсе изъять из учебных программ европейских и американских университетов изучение европейской классики, поскольку это якобы способствует процветанию европоцентризма и ущемляет права неевропейских культур. Отказаться от понятия истины и принять идею равноправных мнений всех и каждого независимо от компетентности; защищать права меньшинств, которые при ближайшем рассмотрении признаются важнее прав большинства. Отвергнуть естественное свойство людей идентифицировать себя с той или иной страной, нацией, этносом, религией, в конце концов, определять свою гендерную принадлежность, поскольку это-де дискриминирует людей из других стран, иных национальностей, вер и пола (! унисекс). Странным образом эти рекомендации относятся к белым европейцам, ко всему «своему», но не к людям с другим цветом кожи, не к мусульманам и пр.

Отнимается множество прав – и всё под флагом прав человека. Вам это ничего не напоминает из нашей классики? Да-да, нынешний либерализм, постепенно превращаясь в свою противоположность и становясь квазилиберализмом, удивительным образом походит на шигалёвщину, описанную Достоевским в «Бесах»: «Выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом» . Либерализм в широком смысле слова – уничтожение всех табу и запретов. В этом же видится и тренд к самоубийству такого либерализма. Самые свежие и масштабные примеры – сегодняшнее переселение народов в Европу при потерпевшей крах теории мультикультурализма и поднимающих голову крайних правых движениях.

Либерализм полагает права человека основой современной цивилизации, однако, по мнению российских квазилибералов, не все люди должны ими обладать. Заявления «либералов» в 1990-е о том, что это нормально, если во время реформ вы­мрут миллионы россиян, и утверждения нынешних, что Россия – империя зла, а русские генетически не способны к развитию, демократии и цивилизации, – всё это нацизм, а не либерализм. Если твои убеждения не такие же, как у «либерала», значит, уважать тебя не следует, а следует тебе заткнуть рот. Если ты не имеешь в собственности хоть захудалой виллы в Италии, обойдёшься без прав человека. Если ты пенсионер, не обзаведшийся вовремя сынком-миллионером, – пошёл в богадельню, если ты женщина с «неправильными» убеждениями – не имеешь права на уважение твоего достоинства, поскольку у тебя его нет по определению.

Классический либерализм утверждает верховенство права. Российские квазилибералы постоянно призывают законы нарушать и нарушают их сами. Но, по мнению квазилибералов, законы писаны для «зомбированных телеящиком», для «быдла», как они изволят называть русский народ. Не для них. Не для избранных. Вот это и есть либерализм по-русски? И хоть бы кто засмущался, споткнулся в пламенных речах, покраснел. Так ведь нет. Ни тени сомнений в своей «европейскости» и «продвинутости». Ни на грош колебаний. Кстати, забавно, что европейский либерализм призывает умалиться европейскости, а российский – на европейскость равняться.

Российские квазилибералы вылупились внезапно в 1990-е из вполне себе советских людей. Те, которым сказали, а они затвердили как мантру: теперь всё дозволено! Не всем, только тем, кто во власть влез! Зато – всё!

Но, как известно, всякий деспотизм в конце концов самоуничтожается. В том числе деспотизм хама. Или его отменяют. Хама. За невостребованностью.

Украина гастрольная

Украина гастрольная

Общество / Общество / Постфактум

Теги: общество , мнение , самосознание

Шоумены либеральных взглядов, политики-белоленточники зачастили в соседнюю страну, где их принимают лучше, чем на родине. Каждый случай освещается в СМИ, отзывается интернет-обсуждением.

Андрей Макаревич побывал на Западной Украине, о чём поведал в соцсетях: «Три концерта во Львове. Один на Лимуде, два в оперном театре. Играли «Идиш джаз». Чудесный город, чудесная архитектура. Принимали потрясающе. Ни одного бендеровца (как и жидобендеровца) не обнаружил».

Ещё певец рассказал, как был ограблен в поезде «Львов–Могилёв», хотя вполне мог и не распространяться об этой детали путешествия. Однако Макаревич благополучный с точки зрения общественного резонанса серьёзно проигрывает Макаревичу ограбленному. Не смущает певца и настороженное отношение российской аудитории к современной украинской власти – Андрей Вадимович настойчиво оповещает публику о своей экстравагантной привязанности к майдану.