Литературная Газета, 6540 (№ 05/2016)

Действительно, что за спешка? Приём заявок на участие в конкурсе заканчивается 9 февраля. Все ли возможные инвесторы успеют – с учётом длинных январских праздников – их подать? И неужели активы молочного завода – оборудование, комплекс зданий площадью 19,5 тыс. квадратных метров и автопарк – так скромны?

Может быть, конечно, новый собственник поднимет предприятие на небывалую высоту и завалит полмира вологодским маслом. Но почему-то в это верится с трудом. Слишком часто приватизация оборачивалась гибелью предприятий. Примеров таких по стране хоть отбавляй. Увы, интересы покупателя часто не совпадают ни с интересами коллектива, ни с интересами региона и государства в целом.

Один из примеров – Гаврилов-Ямский льнокомбинат в Ярославской области. Бывший флагман индустрии, градообразующее предприятие уже около 10 лет стоит. Рабочие разбежались. В обветшавших цехах догнивает оборудование.

– Здесь дед и бабка мои работали, родители, я сам. И дети мои могли бы работать, – рассказывал мне Владимир Синицын, директор одного из небольших частных предприятий, выросших на обломках развалившегося гиганта. – А ведь когда-то выпускали великолепную продукцию, даже на экспорт.

Из семи мощных льнокомбинатов России остались, по сути, два – в Костроме и Вологде. Остальные продали, как Гаврилов-Ям. И страна, производившая когда-то 70 % мирового льноволокна, скатилась в аутсайдеры.

Кстати, становление льняной отрасли в России – пример истинного государственно-частного партнёрства, о котором так любят говорить нынешние власти. Во второй половине XIX века купцы Коншин и Кашин в связке с братьями Третьяковыми, вложив собственные средства и взяв льготные кредиты, купили у англичан современнейшие прядильные машины, а царь, понимая важность происходящего, освободил промышленников от всех налогов и податей. Большая Костромская льняная мануфактура перерабатывала до 12 тысяч тонн льноволокна и вырабатывала до 50 миллионов квадратных метров готовых тканей. В собственных мастерских выпускались прядильные машины, не уступавшие английским, а порой и превосходившие их. Была создана школа подготовки кадров, учреждены именные стипендии. Из мастеровых людей выдвинулись умельцы, создавшие принципиально новое, не имеющее аналогов в мире оборудование. Некоторым из них Третьяковы назначили пожизненные пенсии и даже завещали часть своего наследства.

Нынешняя власть тоже порой от «податей» освобождает, но вот беда – результаты очень скромные. Может быть, не тем помогаем и не тем за копейки народное имущество распродаём? Тот же Гаврилов-Ямский льнокомбинат был в своё время продан Гута-Банку. Как поведал мне Владимир Синицын, оговаривалось, что банк вкладывает 8 миллионов долларов в развитие производства. Но банк, на­оборот, эти 8 миллионов с комбината вытащил. Друг Синицына Павел Тельнов, работавший тогда директором, написал о том губернатору. И через три недели был уволен.

Да, Третьяковых нынче днём с огнём не сыскать, а «эффективных собственников» пруд пруди. В той же Вологодской области они проявили себя в полной мере, уничтожив маслозаводы в древнем городе Белозерске, в райцентре Кадуй, в других районах. Почти все птицефабрики проданы «иностранным инвесторам», которые первым делом ликвидировали цеха по убою и переработке птицы, лишив вологжан возможности покупать продукты по более низким ценам. Стёрты с лица земли крупные откормочные комплексы в селе Васильевском под Вологдой и под череповецким селом Нелазкое. Прекратил существование свинокомплекс в Надееве – крупнейший в России производитель свинины. Собственник, за которым уже тянулся уголовный след, набил собственные карманы и… исчез, а 400 рабочих и специалистов оказались выброшенными за ворота.

Не такая ли судьба ждёт и процветающее ныне предприятие ОАО «Учебно-опытный государственный молочной завод» Вологодской молочно-хозяйственной академии им. Н.В. Верещагина?