Литературная Газета, 6544 (№ 09/2016)

Ловим и наказываем мелочовку. Подкованные «чёрные» лесорубы безнаказанно рубят десятки тысяч кубометров. Активисты привели массу примеров, когда они, обнаружив рядом со своим городом или посёлком рубку в промышленных масштабах, так и не смогли найти организацию, которая в принципе за этот лес отвечает. Потому что, судя по кадастру, этого леса вообще нет. В аренду лесорубы взяли просто земельный участок, ну а наличие там соснового бора оказалось «неожиданным» бонусом.

Потерянный лес

Пока активисты мечутся между Росимуществом, передавшим участок в аренду, Рос­лесхозом, в чьё ведение этот участок не входит, и правоохранительными органами, лес всё редеет, а то и вовсе лесом быть перестаёт. Если активисты настойчивы, Рос­имущество и Рослесхоз вступают в переписку, выясняя, кто где напортачил, кто сему лесу хозяин и, следовательно, имеет право подать на лесорубов в суд. Длительная бумажная волокита может увенчаться успехом, то есть наделённый правом подать иск в суд находится, но вот беда, столь же часто к тому времени истекает срок давности. Сосновый бор или берёзовая роща исчезли, бюджет не получил ни копейки, и никто не виноват.

Модератор конференции, координатор Центра общественного мониторинга ОНФ, депутат Госдумы Владимир Гутенёв несколько раз поднимал представителей Росимущества и Рослесхоза, пытаясь выяснить, какова коррупционная составляющая слепоты, но ответа так и не получил. В конце концов Гутенёв пообещал решить проблему через законодательство – внести поправку, позволяющую подавать иск в суд той организации, которая первой узнала о нарушении.

Но это всё же полумера. Нигде не числящихся лесов у нас тысячи гектаров. Даже в Московской области на кадастровый учёт поставлено лишь 40%. И совсем без присмотра остались бывшие колхозные леса. В лесной фонд их не передали, новых арендаторов и собственников земель сельхозназначения обязанностью сохранять и восстанавливать насаждения не обременили. В результате защитные лесополосы нещадно вырубаются, увеличивается эрозия почв, происходит их обезвоживание, а взывать можно лишь к разуму. Но с учётом того, что владеют землёй подчас люди, далёкие от сельского хозяйства, призывы эти бесполезны.

Сегодня мы пользуемся данными лесоустроительных работ двадцатилетней давности. То есть сколько у нас леса, мы знаем приблизительно. А всякая приблизительность – благодатная почва и для злоупотреблений, и для бесхозяйственности. В одних местах под предлогом болезней подчистую всё вырубается, и на месте вырубок появляются дачи или торговые центры, а в другом действительно поражённый лес, который, сруби его вовремя, мог бы принести бюджету какие-то деньги, умирает и становится рассадником заразы. В одном месте леса по документам вообще нет, в другом его считают дважды, потому что на бумаге участки пересекаются, наползают друг на друга, и количество пихт и елей чудесным образом удваивается, а то и утраивается.

На проведение качественных лесоустроительных работ нужны очень большие деньги и время – по оценкам специалистов, не менее 15 лет. Что же делать сегодня? В качестве одной из мер предложена система космического мониторинга. Снимки со спутников дистанционного зондирования земли позволят более оперативно реагировать на изменения, возникшие из-за пожаров, заметить незаконную вырубку и проконтролировать лесопатологические заключения – действительно ли сосны были съедены короедом или под благовидным предлогом ведутся сплошные рубки здорового леса.

Нищие богачи

Недавно депутаты от «Справедливой России» Сергей Миронов, Олег Нилов и Михаил Емельянов предложили ввести обязательное страхование лесных участков их пользователями и арендаторами. Логика в этом, конечно, есть. Тогда и от пожаров беречь будут, и от болезней. Сегодня обязательств практически нет. Заплатил 10 тысяч рублей штрафа за нарушение правил лесовосстановления – и гуляй. А кубометр леса на корню в некоторых регионах стоит и вообще сущие копейки. В 2014 году, например расходы на охрану, защиту и воспроизводство лесов превысили 63 млрд. рублей, а вся отрасль принесла в бюджет немногим больше 10 млрд. рублей. В маленькой Финляндии, по данным депутатов, государство в переводе на рубли получает 30 млрд.