Литературная Газета, 6550 (№ 16/2016)

Яна: Николай Васильевич Гоголь, второе «наше всё», отмечал, что малороссам свойственны некая гипертрофированная, в сравнении с северными русскими, мечтательность и упрямое фантазёрство. И ведь действительно свойственны! А от фантазёрства до написания фантастики – несколько маленьких шажочков.

Дмитрий: Мне кажется, дело в стечении обстоятельств… Харьков – город полусотни инженерно-­технических вузов, в советские годы здесь учились студенты со всей страны. Фантастика в этой среде традиционно популярна. У нас действовали клубы любителей фантастики, так называемые КЛФ. Туда приходили не только любители почитать, но и любители пописать. Мы с Яной тоже вышли из университетского КЛФ, куда забредали ещё студентами-­первокурсниками. Там же тусовались и молоденькие энтузиасты, которые позже стали известными литераторами…

– Многие критики считают, что фантастика портит вкус, отвращает от истинной литературы…

Дмитрий: В чём­-то я со многими критиками согласен. Другой вопрос, зачем с утра до ночи читать фантастику… По моим наблюдениям, этот жанр существует, чтобы отдохнуть после рабочего дня. И конкурирует вовсе не с романом «Отцы и дети» или чеховскими рассказами, а с телесериалами про бандитов и передачей «Давай поженимся». И тогда нужно честно признаться, что просмотр сериала портит вкус больше, чем чтение фантастики… Мне представляется, что на шкале литературных миров очень много делений. С одной стороны шкалы – так называемая коммерческая, развлекательная литература. С другой стороны – классика, вершины человеческого духа. Однако, мне кажется нечестным презирать кого-­то, кто читает для развлечения. Я знаю, что жизнь людей бывает скучна и печальна. И я не имею права всерьёз судить о чьих­-либо вкусах…

– Насколько благополучен сейчас жанр фантастики с коммерческой точки зрения?

Яна: Когда мы начали печататься в середине девяностых, наши гонорары в сотни раз превосходили наши аспирантские стипендии… И конечно, это заставляло работать на износ, этот процесс порой приобретал комические формы… Сейчас пиратство практически уничтожило рынок приключенческой и фантастической литературы. Редко кто из коллег выпускает больше одной книги в год. А ведь раньше бывало и две, и три, и четыре! Не считая десятков переизданий по всему бывшему СНГ…

– Процесс написания фантастического произведения – это свободный полёт или сухой план?

Яна: Мы с Димой поклонники хорошо подготовленных экспромтов. Вначале продумываем романы по-эпизодно, по-главно. И лишь затем садимся за текст. Наши схемы романов и описания персонажей обычно занимают десятки, а бывает, что и сотни страниц… Бюрократия, да! Другой вопрос, что когда мы начинаем писать сам текст, наши сухие выверенные планы обычно летят в тартарары целыми сюжетными ветками… Затем что-­то новое на месте выброшенного вырастает, появляются какие­то неожиданные повороты и персонажи… В общем, можно сказать, что роман прорастает сквозь нас.

– Вы авторы известных исторических романов. Какого описания достойна наша эпоха, если рассуждать о ней в этом жанре?

Яна: Если говорить о десятых годах XXI века, она достойна, мне кажется, разве что исторического триллера. Все ждут каких-­то страшных, громокипящих событий, прислушиваются к шорохам, впадают в суеверия, на окраинах действия происходит что-­то странное, но при этом мелкое, а страшное, трагические и крупное до поры до времени запаздывает, набивает себе цену… Нервы у всех напряжены, и что будет дальше – непонятно… Это гаденький жанр – исторический триллер… Но таково и наше время.

– Не секрет, что многие молодые люди на киевском Евромайдане были увлечены эстетикой фэнтези, вплоть до названия боевых отрядов типа «Воины Нарнии». Что за этим кроется – презрение к реальной жизни?..