Литературная Газета, 6556 (№ 23-24/2016)

Теги: Россия , история , политика

Публицист, писатель, фронтовик – о начале войны, антисоветских мифах и геополитике

– Как вам вспоминается 22 июня 41-го?

– Я помню этот день до полудня, до выступления по радио Молотова. Обычный день семнадцатилетнего москвича, только что окончившего школу, озабоченного тем, что делать дальше. Но то, что произошло незадолго до этого часа и после него, врезалось в память на всю жизнь.

За два дня до этого у нас, десятиклассников 437-й школы Сталинского района Москвы – это в Измайлове – был выпускной вечер, на котором иные из нас – и девушки и ребята – впервые осушили бокалы вина, ну, может быть, как я, второй раз после встречи Нового 1941 года. И много было смеха, шуток, порхания и перепархивания многозначительных взглядов…

А 22-го мы с моим одноклассником Борисом Федоровым утром куда-то ходили. И вот возвращались домой, а двор наш издавна, видимо, еще с дореволюционной поры, со времени бесчисленных балканских войн именовался Балканом. Видимо, потому что там нередко случались драки с ребятами соседнего двора, который назывался Старым. «Парень с Балкана» – это имело особый смысл.

В нашем дворе в стоявшем как бы на полуострове, омываемом речушкой Серебрянкой, доме №15 на втором этаже жила наша ровесница Сима Ионова. До шестого класса она училась с нами в одной школе в параллельном классе. Школу по цвету её кирпичной кладки называли Красной в отличие от Белой, начальной, еще земской четырехклассной школы, действительно белой. Но с шестого класса Сима почему-то оказалась в другой, кажется, в 445-й школе, находившейся тоже на Первомайской улице в новом поселке Измайлове недалеко от нашей.

И вот мы с Борисом почему-то решили зайти к Симе, хотя я никогда у нее не был и не мог вообразить себя в этом святилище, ибо пора признаться, что с пятого класса я был пламенно, тайно и безответно влюблен в Симу. Какая девушка была!.. Первая осознанная любовь… Каждая случайная встреча – как встречи Петрарки с Лаурой. До сих пор помню и вижу ей бардовое пальто. Одноклассники почему-то знали мою тайну и подшучивали надо мной. С фронта я иногда писал ей, она отвечала, но когда я вернулся, она уже окончила медицинский институт и была не Ионовой, а Бутюгиной. Знал я этого Бутюгина. В селе Измайлове на Никитинской улице напротив Хабаринских ворот стоял их самый богатый в селе дом…А последний раз я встретил Серафиму на нашем же дворе по дороге к трамваю, который ходил по Первомайской. Она была озабочена поступлением сына в институт.

Есть у Симона Чиковани стихи в переводе Николая Тихонова:

Мы прекраснейшим только то зовем,

Что созревшей силой отмечено –

Виноград стеной или река весной,

Или нив налив, или женщина.

Это о Серафиме в ту пору. Береника на высоких каблуках…

И вот 22 июня минут за двадцать до двенадцати мы поднялись на второй этаж дома №15, постучали или позвонили в правую дверь на лестнице в углу, и Симочка вышла. Она почему-то не позвала нас в комнату, мы стояли на пороге и о чем-то говорили. О чем? Скорей всего, что теперь делать, куда поступать. Она ведь тоже окончила школу… Вдруг из глубины квартиры мы услышали радио: «Товарищи, через несколько минут будет передано важное правительственное сообщение!» И сразу мысль: война!

– Вы ждали войну или она оказалась полной неожиданностью?

– Как сказать… И да и нет. Мы уже давно жили, как пели в песнях того времени:

Тучи над городом встали.

В воздухе пахнет грозой…

Если завтра война, если враг нападет,

Если грозное время настанет,

Как один человек весь советский народ

За любимую родину встанет…

Так и произошло 22 июня сорок первого.

Для многих, и для меня в том числе, первым тревожным знаком был ещё день 5 мая 41 года, когда Сталина назначили главой правительства. В самом деле, он же всю жизнь был Генеральным секретарем ЦК, и ему уже перевалило за шестьдесят, и к Молотову, который был главой правительства, нет никаких претензий, он стал первым заместителем, – и вдруг! В чем же дело, почему? Естественно, приходила мысль, что возрастает угроза войны, и в связи с этим во главе не только партии, но и правительства дожжен быть именно Сталин. А уж знаменитое «Сообщение ТАСС» 14 июня 41 года, в котором рисовалась благостная картина советско-германских отношений, воспринималась просто как знак беды. И смешны мне разговоры о том, что это чисто разведывательное сообщение дезориентировало народ, сбило с толку военных… И несмотря на тревогу, все-таки… Ведь в плохое, в несчастье верится с трудом.