Литературная Газета, 6559 (№ 28/2016)

Деревня мамина родная.

А вот и мы – «отпускники» –

В июльской нежимся теплыни.

О, как же вечера сладки

На самой южной Украине!

Коровы с пастбища пришли,

Сочатся каплями парными.

У каждой – чуть не до земли –

Набухшее литое вымя.

Скатилось солнце в тёплый пруд –

«Ставок», как мама говорила.

И на три голоса поют

Бабуля, мама, тётя Мила.

Три голоса, как три ручья, –

То врозь звенят, то льются вместе.

И почему-то плачу я

Тогда, да и сейчас, как в детстве,

От немудрёных этих слов,

Где «биля грэбли вэрбы ростуть»,

От незабытых голосов,

От родины, где и легко, и просто.

Там, где из каждого двора

Протяжной песне подпевают,

Которая, как мир, стара, –

Там родилась душа живая,

Моя душа! Через года

Я весь в её волшебной власти.

Спроси: от счастья плачут? Да!

Когда оно такое – счастье.

* * *

Человек, пришедший неспроста,

Молвил, не нарушивши обычай:

«А у вас красивые места!»

Только мне послышалось:

«Добыча»…

Ты побудь, заезжий человек,

Гостем наших низовских окраин.

Он ответил: «Гостем? Хоть навек!»

Только мне послышалось:

«Хозяин»…

Выбирай подарки по нутру –

Я заветы предков не нарушу!

Он ответил: «Разве что икру!»

Только мне послышалось:

«А душу?»

ВЕРА

А на Чуркинском острове птицы поют,

Пахнут смолью венцы недостроенных храмов.

Здесь когда-то нашёл свой последний приют

Государев посол Севастьян Авраамов.

Принял мирную грамоту хан Ямгурчей,

И по царскому слову был щедро одарен.

Но несчастной судьбою в руках палачей

Оказался нежданно маститый боярин.

Ах, не вовремя русские взяли Казань!

Огорошенный вестью, что братья побиты,

Астраханский владыка в сердцах указал

Без огласки, тайком полонить московитов.

Говорят, есть пределы на свете всему.

Только злобу унять и осилить непросто.

«Всех казнить, а посла – в земляную тюрьму! –

Указал повелитель. – На Чуркинский остров!»

Как из ямы прекрасна небесная высь!

Только в смрадном узилище – истины мера.

Ни еды, ни питья, лишь одно: «Отрекись!

От Руси, от царя, ну а прежде – от веры!»

Только ведомо нам: на весенней заре,

Зову плоти и воле чужой непослушен,

«Авраамов голодною смертью помре»,

Ни единым грехом не испакостив душу.

Над Сарбаем и Чуркой порвав облака,

Солнце ходит сазаном в апрельских полоях.

Неужели в Хвалынское море века

Унесли навсегда то геройство былое?

Неужели купились на лесть басурман,

На доступность лихвы, на измены свободу?

Раздаётся в ответ: «Что нам твой Севастьян!

Не молиться, а драться приспело народу!

Русь пропала? Спасём нашу матушку-Русь!»

Не ори, богатырь голосистый, потише…

Смертный шёпот мне чудится: «Не отрекусь!»

Над землёй православною нашей. Ты слышишь?

* * *

Смысл жизни… Да на белом свете

Кто сумеет словом и судьбой

На вопрос единственный ответить:

Хорошо ли времени с тобой?

Чьи решишься праведные тени

Вызывать сейчас на суд и бой,

Чтобы затушить пожар сомнений:

Хорошо ли памяти с тобой?

Стыд и срам, как листья ветки тонкой,

Ветерок стряхнуть готов любой.

Чем ответишь будущим потомкам:

Хорошо ли совести с тобой?

Ты мечты о счастье не разрушил

Радостной, наивной, голубой?

Заглянуть любимой трудно в душу:

Хорошо ли женщине с тобой?

Вот они, свидетели и судьи –

Время, память, совесть и любовь.

Главное от них узнают люди:

Хорошо ли Родине с тобой?

* * *

На что размениваю жизнь?

На суету и суесловье?

Но как же быть тогда с любовью

К не самой лучшей из Отчизн?

К не самой доброй, честной – к той,

Родней которой в мире нету,

И ты – по праву и завету –

Ей, неприветливой, – родной!

И потому ты всё простишь

И гулевой, и непутёвой –

И тумаки, и злое слово,

И склонность к блудодейству, лишь

Лишь бы она была жива,

Лишь бы она звалась Россией,

Лишь бы… А прочее осилим!

Сдавайся, сорная трава!

Ты просто оглянись вокруг:

Живёт Россия в русских лицах,

И в наших искренних страницах.

А у меня родился внук!

И как хотите, но и в нём –

Моя великая держава!

Живи, казак, живи по праву!

И мы с тобою проживём…

* * *

Сказать бы главное успеть,

Земную суету отринув.

Успеть хотя б наполовину.

Да что там! Ну хотя б на треть…

А впрочем, что считать года

В теченье бурном или плавном!

Суть в том, что сам назначил главным

Однажды раз и навсегда.

А главное – вот эта степь

И Волга – аж до окоёма!

А главное, что это – дома

Надёжная родная цепь.

Цепь тоже может быть родной,

Как родовая пуповина

Одна – для матери и сына.

И будущее – в ней одной!

А главное – вот этот миг,

В который солнышко садится,

И русские родные лица,

И незабытый наш язык.

Как много в этом мире зла!

И главное – главнее нету –

Чтоб не открылось белу свету:

Была Россия да прошла.

Мы не прошли! Ещё идём,

Бредём к источнику, шатаясь.

Чтобы живой водою завязь

Любви нам излечить потом!

Успеть бы главное одно

Так объяснить глухому люду,

Чтоб он сумел поверить в чудо:

Сквозь пепел прорастёт зерно!

Счастливое дежавю

Счастливое дежавю

Книжный ряд / Библиосфера / Объектив

Казначеев Сергей

Теги: Станислав Говорухин , Вертикаль , Место встречи изменить нельзя

Станислав Говорухин. Вертикаль. Место встречи изменить нельзя. – М.: Издательство «Э», 2016. – 516 с. – (Свидетель эпохи). – 3000 экз.