Литературная Газета, 6560 (№ 29/2016)

В 1910 году классик белорусской литературы Янка Купала опубликовал поэму «Курган», по мотивам которой Игорь Лученок написал кантату, а Владимир Мулявин со своими «Песнярами» исполнил рок-оперу «Гусляр». Кульминацией этого произведения становится диалог между жестоким деспотичным князем и народным певцом-гусляром, которого приглашают на свадьбу (почитай – корпоратив) в качестве культурной программы.

Прославленный гусляр оказывается в состоянии непростого выбора: если он споёт нечто, что будет по душе гостям, гусли ему наполнят золотыми дукатами, а если песня придётся не по нраву, «то пеньковую примешь ты плату», то бишь верёвку. После недолгого раздумья песняр ударил по струнам, и на князя-изувера обрушилась песнь-обвинение, песнь-приговор. Итогом этого выступления стало то, что опального исполнителя живым зарыли в землю, насыпав над его могилой высокий курган – чтоб другим певцам неповадно было. Грустная история, трагическая. Но зато и спустя много веков в народе живёт память о славном гусляре, о его несгибаемой воле и мужественном поступке.

Нынешних артистов-игрушек, видимо, ничуть не заботит их гражданская и художественная репутация. Они не боятся «скурганить душу» рекламным или олигархическим червонцем, но ради сказочных гонораров готовы играть самые неприглядные роли.

Пережитки социализма

Пережитки социализма

ТелевЕдение / Телеведение / Телеписьмо

Сериал «На дальней заставе» на канале «Россия 1» удивил. Казалось бы, ничего особенного: нет закрученного сюжета, как в похожем сериале десятилетней давности («Таёжный роман»), нет выдающихся актёрских работ, режиссёрских и сценарных открытий, но сериал увлёк, затянул. Почему? Потому что он не из нашей жизни с её нынешними позорными бедами. 70-е или начало 80-х, но нет здесь и гадостей, которыми нас упорно пичкают, изображая советское время: продажных начальников, тупых партсекретарей, коварных кагэбэшников, нищеты и грязи. Обычные человеческие отношения на пограничной заставе – служба, семья, любовь, верность, дружба. Есть, конечно, в жизни пограничников и неурядицы, и интриги, и предательства, и карьеристы, но жизнь их проходит в обществе, где главное – не деньги. Цель другая – защита Родины, её границ. И сейчас есть такие люди, но им почему-то мало внимания уделяет ТВ. Спасибо, что «Россия» показала этот сериал.

Евгений МИНАЕВ, КАЛИНИНГРАД

Поэзия не терпит отлагательств

Поэзия не терпит отлагательств

Литература / Поэзия

Теги: литература , поэзия , молодые авторы

Оба представленных в этой подборке поэта ещё очень молоды. Хотя по поэтическим русским меркам уже мудры в экзистенциальном страдании, в осознании путей стихотворца в запутанном и дисгармоничном мире. Александр Антипов ткёт своё поэтическое одеяло из канонических нитей и прикрывается им от хаотичных бед современности. Арс-Пегас, напротив, работает на разрыв, на вскрытие всех литературных вен на глазах у читателя, как бы вопрошая: вытерпите это зрелище или не сдюжите? Но роднит их не только возраст, а стойкое ощущение того, что Россия не выживет без той томительной мимолётности душевного строя, из которой потом рождается поэтическая тайна. Они этой тайны и сыны, и солдаты, и защитники её первородства.

Максим ЗАМШЕВ

Александр АНТИПОВ

Прорастая в детство

* * *

Милая, это глупость,

Что я умру,

Даже когда я стану

Неосязаем.

Старые фото

Волей-неволей врут,

Но существуют

Вместо своих хозяев.

Старые фото

Передают черты

И никогда о будущем

Не пророчат.

Вспышка мигнула –

И по привычке ты

Замер в попытке

Собственного бессрочья.

Вот бы, как рану,

Память перевязать,

Сделаться копией

Мальчика с фоторамок,

Где у него

Честнее моих глаза,

Где вспоминать о прошлом

Смешно и рано.

Перед собой когдатошним

Я стою,

Осознавая: Боже,

Как время тонко!

Дети, взрослея,

Больше не узнают

Даже самих себя

На потёртых плёнках

И примеряют тени

Своих отцов,

Чтобы отцы всегда

Оставались живы.

Наша планета –

Чёртово колесо

С функцией

Обновления пассажиров.

Но, прорастая в детях,

Как новый сад,

Мы не сойти с неё

Получаем шансы.

Милая, это глупо –

Держаться за

Тех, кто не стал бы сам

За тебя держаться,

Тех, кто на старых фото

С тобой заснят,

Но от кого осталась

Живая пустошь.

Милая, я прошу до крика –

Держи меня,