Литературная Газета, 6560 (№ 29/2016)

И вот как вообще оценивает повесть «Оттепель» Константин Симонов: «Далёкая от художественности отрывочная протокольная запись характерна для многих страниц «Оттепели» – произведения, где беглость и поверхностность наблюдений самым разительным образом сказались не только на его идейной стороне, но с неменьшей отрицательной силой и на стороне художественной. А в итоге перед нами повесть, которая, на мой взгляд, много слабей всего, что создал Илья Эренбург за последние полтора десятилетия своей работы в литературе… В конечном итоге вся повесть, несмотря на некоторые хорошие страницы, представляется огорчительной для нашей литературы неудачей автора».

Илья Эренбург обиделся и опубликовал в «Литературной газете» статью, где оправдывался, говорил, что повесть не поняли, но всё же признавал, что она неудачна.

На II съезде писателей, который состоялся в том же 1954 году, где и в докладе, и в содокладе называли повесть «Оттепель» неудачной, Илья Эренбург сказал в своем выступлении: «Если я ещё смогу написать новую книгу, то постараюсь, чтобы она была шагом вперёд от моей последней повести, а не шагом в сторону».

Михаил Шолохов в своей речи на этом Съезде иронически прокомментировал слова Эренбурга: «По сравнению с «Бурей» и «Девятым валом» (романы Ильи Эренбурга, удостоенные Сталинской премии) «Оттепель», бесспорно, представляет шаг назад. Теперь Эренбург обещает сделать шаг вперёд. Не знаю, как эти танцевальные па называются на другом языке, а на русском это звучит: «топтание на месте». Мало же утешительного вы нам наобещали, уважаемый Илья Григорьевич!»

Почему короткий, но столь значимый отрезок нашей истории был назван по имени этой общепризнанно слабой повести, для меня осталось загадкой… Но из дня сегодняшнего можно предложить такую версию. Оценки «Оттепели» литературной, наверное, можно применить и к «оттепели» политической – беглость и поверхностность, неудача, несмотря на некоторые хорошие страницы.

Татьяна ЖАРИКОВА

Учебник как драматическая повесть

Учебник как драматическая повесть

Колумнисты ЛГ / Актуальная философия

Тростников Виктор

Теги: философия , образование , учебник истории

Что считать исторически значимым фактом

В годы, когда дочки нашего президента еще учились в школе, их папа однажды поинтересовался, что пишут в учебниках истории, и, как признался, пришёл в ужас. 

С тех пор прошло много лет, но единого школьного учебника истории, отвечающего своему назначению, так и нет, следовательно, Путин всё еще ужасается. Но что ему ужасаться, не пора ли власть употребить? Пусть прикажет нашим учёным-историкам написать качественный учебник…

Нет, приказы тут ничему не помогут. Дело в том, что школьного учебника истории, который удовлетворил бы всех, в принципе не может быть, ибо общество наше в этой области находится в состоянии раскола. Это приводит к тому, что наша историческая наука пребывает в состоянии глубокого кризиса. Ожесточённые споры ведутся по поводу самых близких нам периодов истории, подробно задокументированных. Возьмём, например, советский период. Он ещё на нашей памяти, все архивы доступны, грифы «Секретно» сняты. С 1921-го по 1991 год можно запротоколировать ход событий если не поминутно, то посуточно. И именно здесь – непримиримые противоречия в оценке!

Так что дело, видимо, не в знании событий, а в понимании их смысла. Событий в прошлом было столько, что «самому миру не вместить написанных книг, если писать о них подробно». Историк должен принимать во внимание не все факты, а исторически значимые, следовательно, он нуждается в критерии отбора таких фактов, а этот критерий зависит от концепции, предшествующей отбору, то есть от мировоззрения.