Литературная Газета, 6574 (№ 44/2016)

Во-первых, агитки заказывает не только власть. Вспомните позорный фильм Лунгина «Олигарх», оплаченный Березовским. Во-вторых, вынужден согласиться: да, это деньги не правительства, не Минкульта, не чиновников. Но и не режиссёров. Видно, мы со Звягинцевым в слово «наши» вкладываем разный смысл. «Наши» в понимании автора «Левиафана» означает: это его, Звягинцева, деньги, а также Табакова, Захарова, Гельмана, Райкина… Они вольны ставить и снимать на них то, что считают нужным. А если кому-то не по нраву – значит, самое время поговорить о неудачном народе. Если же народ в лице несдержанных зрителей вдруг начинает выражать неудовольствие, мол, почему наши деньги тратят чёрт знает на что, то следует отповедь: «…Господин Песков не стал комментировать слова Райкина о чудовищных выходках людей, публично ломающих скульптуры и обливающих мочой фотографии. Тем самым подтверждая мысль Константина Аркадьевича: государство предпочитает всего этого не замечать. Причина, увы, очевидна. Активность этих расплодившихся как кролики общественных организаций, этих безнравственных блюстителей нравственности и есть истинный госзаказ».

Я вот не припомню, чтобы люди звягинцевского пула возмущались, когда в начале 1990-х тросами срывали с постаментов памятники, многие из которых были шедеврами советской монументалистики. Они не били в набат, когда в галереях выставляли муляж свиньи с надписью «Россия», когда куры гадили на голову восковому Толстому, когда ели бисквитного Ленина, когда кощуницы, как взбесившиеся вагины, отплясывали в храме, а на разводном питерском мосту малевали фаллос размером с Ивана Великого. Для них это было разрушением недолжного или провокативным экспериментом. Но как только граждане с активной, но, увы, традиционной ориентацией стали действовать теми же методами, сразу раздался плач на реках вавилонских. Бледнолицые тоже очень переживали, когда краснокожие вдруг научились стрелять из ружей. Но ничего не поделаешь: дурной пример зара­зителен. А то, что по каждому хулиганству заведено уголовное дело, режиссёра не волнует, он «изъял это из своего сознания» и, видимо, мечтает о бессудных расправах, как в 1920-е: плеснул мочой в фотографическую нимфетку – и сразу в расход. Конечно, во всём опять же виноват Левиафан-государство, у которого «есть этот заказ – сделать страну усреднённой, однообразной, изоляционистской, послушной, как стадо, державой. Агрессивные маргиналы всегда хорошо чувствуют такой «госзаказ».

Улавливаете? За всей этой внезапной борьбой с «госзаказом», четверть века исправно окормлявшим нашу передовую творческую интеллигенцию, включая Звягинцева, скрыты жёсткие прагматические задачи, так сказать, три в одном пенном флаконе. Потому-то всё сообщество и возбудилось как по команде. Первая задача – напомнить власти: художественное пространство в России – вотчина либеральной интеллигенции, и кормила она никому не отдаст. Вторая цель. Как избалованный ребёнок пускает пузыри и сучит ножками за право не есть по утрам манную кашу, так вольные бюджетники борются за то, чтобы по-прежнему казна исправно раскошеливалась, не интересуясь, на что потрачены «наши» деньги и что получило на выходе общество. Согласитесь, от такой оплаченной безмятежности трудно отвыкать. И третье. С помощью срежиссированной истерики наши творцы по давней традиции посылают туда, на просвещённый Запад, сигнал: мол, мы здесь из последних сил боремся с очнувшимся российским Левиафаном и теми «активными маргиналами», которые посмели вернуть Крым и объявить вам, о свет наших очей, ужасные антисанкции. Нет ли у вас по такому случаю лишней пальмовой веточки или оскарчика?