Литературная Газета, 6581 (№ 51-52/2016)

Почему-то в два часа ночи ТВ стало показывать открытие кинофестиваля в Сочи. По голубой дорожке с американскими звёздами пробегали сегодняшние и вчерашние кумиры, они посылали воздушные поцелуи и махали ручками, пытаясь создать впечатление громкого приёма, большего, чем он был на самом деле. Официальное «открытие» закончилось пляской девок, которые под мотив русских песен изображали канкан, открыв юбчонки выше положенного и расставляя ноги бесстыдно и безвкусно. Перечла записи, убеждаясь всё более в ограниченности своих интересов, в зашоренности, в малости своего макромира. Узость. Без интереса к чему бы то ни было – кроме спектаклей в нашем театре. Грустно. Боязнь суетности перешла у меня в качество боязни иной жизни, кроме жизни театра. Но без сосредоточенности на своём деле трудно добиться приличного результата. Получается замкнутый круг…

Без чувства юмора в Театре cатиры нельзя

Без чувства юмора в Театре cатиры нельзя

Искусство / Собеседник

Голяков Алексей

Теги: Юрий Васильев , актер , театр , интервью

Народный артист России Юрий Васильев о новых творческих горизонтах

Ордена Дружбы удостоен известный актёр и режиссёр Юрий Васильев, – так было отмечено 40-летие бессменной работы артиста на сцене прославленного Московского театра сатиры. Наш корреспондент встретился с Юрием Борисовичем и узнал, что для государственной награды есть и ещё одно веское основание – успешное освоение актёром прежде не знакомых ему творческих горизонтов.

– Как, по вашим собственным оценкам, прошла премьера художественного фильма «Герой», режиссёром-постановщиком которого вы выступили?

– Начну с того, что в кино я человек новый и даже, можно сказать, случайный. Господь меня привёл на эту тропу, и я просто не мог не воспользоваться такой уникальной возможностью проявить себя на ней. Сейчас у меня за плечами уже два фильма, которые поставлены мной как режиссёром, – «Продавец игрушек» с Пьером Ришаром и вот – «Герой». Что в последней ленте мне особенно дорого? Во-первых, тема, которая во мне долго сидела, вызревала. Здесь для себя я определил задачу, состоящую не то что бы в переосмыслении истории, а в отказе от шаблонов в нашем сознании, когда нам долгое время рассказывали про Белую гвардию, что они подонки, предатели и т.д. У меня на этом фоне укреплялось искушение попробовать самому этот когда-то «запретный плод». И я начал встречаться с внуками и правнуками белой эмиграции первой волны. С покойной Маргаритой Александровной Эскиной, легендарным директором Московского дома актёров, я участвовал в первом концерте в Париже, когда наш бывший посол во Франции, а затем министр культуры Александр Авдеев организовал приёмы для потомков белой эмиграции. Позднее, когда с князем Трубецким мы вели в российском посольстве праздник старого Нового года, – на него собиралось уже почти 700 человек.

Я тогда с удивлением обнаружил, насколько они на самом деле любят Россию, как соблюдают православные праздники, – поскольку я бывал на службе в церкви Святого Александра Невского на рю Дарю. Мне запомнился их внешний вид – прямые спины, гордо посаженные головы, истинно аристократические манеры. Я понимал, конечно, что они не живут той жизнью, какой жили и живём мы в России. Это грассирующее «р» не искажало, а только оттеняло и подчёркивало их чистейшую старомодную (в самом хорошем смысле) русскую речь.

…Помню, в Париже, в Российском культурном центре, после показа моего фильма «Продавец игрушек», ко мне подошла внучка генерала Маркова и призналась, что она и многие из тех, кто её окружают, наши бывшие соотечественники, хотят примириться с сегодняшней Россией. На меня это сильно подействовало, как и то, что на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа есть такие могилы, на которых написано два имени – её и его. То есть она умерла в Париже, а он погиб в России, сражаясь в Белой гвардии. Хотя его погребённого тела там нет… И меня поразили эти одинаковые кресты, под которыми лежат деникинцы, марковцы, корниловцы, андреевцы, и на крестах такие слова: «Господь, храни Россию».