Литературная Газета, 6584 (№ 04/2017)

Сборник «Притяжение неба» содержит рассказы писателей как известных (Виктор Пелевин, Андрей Геласимов, Герман Садулаев), так и – постараюсь выразиться политкорректно – не столь знакомых широкому читателю. И это хорошо. Где ещё знакомиться с новыми или не очень известными авторами, как не в подобных сборниках?

Юрий Баранов

Но мало избранных

Но мало избранных

Книжный ряд / Библиосфера / Литпрозектор

Казначеев Сергей

Теги: Алексей Иванов , Тобол. Много званых

Алексей Иванов. Тобол. Много званых.Роман-пеплум. М.: Издательство АСТ Редакция Елены Шубиной 2017. 702 [2] c. ­(Новый Алексей Иванов) 25 000 экз.

Не так давно в интервью одной газете Алексей Иванов озвучил поразительно беспардонное мнение. На упрёк интервьюера, что в его прозе много мата, он безапелляционно заявил, что наши соотечественники в основном матом и выражаются, особенно военные. А потом добавил: «Мат – это реализм».

Признаюсь, не думал, что А. Иванов способен меня чем-либо удивить, но ему это удалось. Как автор докторской диссертации о судьбах русского реализма, я, как говорится, зубы съел на этой проблеме, но никогда не слышал столь безответственного и бездоказательного определения. Все мы – не ханжи и готовы принять мотивированное использование русского ядрёного словца. Но именно мотивированное и дозированное. Арго в языке – это род специи, которая способна придать блюду остроту и особый вкус. Но никто не готовит еду из одной соли или одного перца.

Понятно, что к чтению его нового романа «Тобол» я приступил с чувством внутренней тревоги, и эти опасения оказались не напрасными. Нет, в этом тексте автор не злоупотребляет ненормативной лексикой. Но беда в том, что непристойные, бесчеловечные смыслы можно выразить и с помощью вполне обычных слов. Вот образчик его стиля, как говорится, навскидку.

«Бригитта упала, а Ренат оттолкнулся от перил и рухнул на Цимса, лбом разбив ему переносицу. Ободранными руками он сжал щетинистое горло Цимса, насколько оставалось сил. Ему хотелось уничтожить этого негодяя, пускай даже ценой своей жизни. Цимс зашатался, отдирая Рената, отступил и умело пнул врага в живот коленом, отбрасывая от себя. Ренат ворочался в грязном снегу и мычал от ненависти. Кашляя, Цимс смотрел на него, как на раздавленную крысу. А ведь этот жалкий офицерик и вправду любовник его жены! Как же Бригитта могла поменять крепкий корень своего мужа на сучок этого недоноска?»

Надеюсь, тенденция ясна. Омерзительная «изящ­ная» словесность. И в таком тоне – 700 страниц. К тому же пока – первая книга романа... Кто всё это будет читать – вот что непонятно, а тираж ведь не маленький. Причём я выбрал не самый гадкий фрагмент.

Стиль и настроение книги проникнуты безумной жестокостью, дикостью и русофобией. Речь идёт о времени правления Петра I. Конечно, тогда хватало негатива. Но было ведь и немало возвышенного, благородного, были великие дела и завоевания. Для Иванова ничего этого не существует. Историю страны он видит исключительно в мрачном свете. Это всё равно как если бы Тарковский в «Андрее Руб­лёве» не снял ни летуна, ни скомороха, ни дубовой ветки, дрожащей под ледяным дождём, а главное – не показал бы своего героя как художника и обошёлся без дивных красок его иконописи, которые прорезаются в концовке фильма.

О Петре Великом писали не раз, тема далеко не новая. Тут и Карамзин, и Пушкин, и Алексей Толстой. Но все наши классики с уважением подошли к историческому материалу, а современный литератор – с какой-то патологической ненавистью. В некотором смысле А. Иванов – человек информированный и не лишённый способностей изобразительности.