Литературная Газета, 6588 (№ 08-09/2017)

Разумеется, оппозиция не сидела сложа руки. «Незадолго до Февральской революции, – отмечал один из участников Февраля Н.В. Некрасов в своих показаниях в НКВД СССР от 13 июля 1939 года, – начались и росли связи с военными кругами. Была нащупана группа оппозиционных царскому правительству генералов и офицеров, сплотившихся вокруг А.И. Гучкова (Крымов, Маниковский и ряд других), и с нею завязалась организационная связь». Готовилась и специальная группа в селе Медведь, где стояли запасные воинские части. Она-то, судя по всему, должна была сыграть решающую роль в аресте царя. Бывший начальник охраны царя генерал Спиридович уточнял: «Если бы Государь не отрёкся, его убили бы. Так было решено».

Французская военная разведка тоже отслеживала уровень оппозиционности в Петрограде. Её сотрудник, капитан де Малейси отмечал: «…революция была осуществлена не самими революционерами, а монархистами, желавшими лишь отречения самодержца с установлением либеральной опеки при одном из великих князей в качестве регента». Также де Малейси указывал на прямое участие в Феврале британского посла Дж. Бьюкенена, «ни на минуту не покидавшего кулис заговора».

Самоубийство оппозиции

Российская империя была построена дворянами и погублена дворянами. В течение почти двухсот лет, от Петра Великого, сделавшего из них пожизненных «слуг государевых», которых от службы могли освободить только увечье или смерть, до Петра III, освободившего их от обязательной службы, и до Великих реформ, отнявших у них крепостных работников, первое сословие постепенно утрачивало своё главенство. Оно становилось похоже на разбитого параличом родственника, который уже не живёт и ещё не умирает. Потомки героев Полтавы, Бородина, Севастополя в большинстве своём либо превратились в чиновников, либо, заложив и перезаложив свои имения в Дворянском поземельном банке, стали экономическими мертвецами. Смена системы управления назрела. Но каким путём она должна была произойти?

Оппозиционеры уже начали делить министерские портфели.

Однако страна, в которой жили они, оказалась для них непостижимым явлением – она была «необъятным и тёмным мужицким царством с очень слабо развитыми классами, с очень тонким культурным слоем, с царём, сдерживающим это царство и не допускавшим растерзания народом этого культурного слоя» (Бердяев Н.А. Судьба России.)

И всё же нет однозначного ответа на вопрос: был ли Февраль неизбежен? Приведём заключение американского дипломата Дж. Ф. Кеннана, бывшего посланника США в СССР: «В настоящее время наиболее взвешенное мнение (в том числе и автора этой книги) заключается в том, что русская революция была всё-таки достаточно случайным событием, явившись результатом нескольких внезапно совпавших обстоятельств, в стечении которых не просматривается никакой логической связи. Многие из них, если бы не игра случая, могли происходить совершенно иначе…» (Дж. Ф. Кеннан. «Маркиз де Кюстин и его «Россия в 1839 году»).

Внимательный читатель может задать не лишённый логики вопрос: «А разве не большевики разрушили Российскую империю?»

Нет, большевики появились позже, когда империя уже была разрушена и представляла собой территорию соперничества.

Но невозможное – возможно…

Но невозможное – возможно…

Литература / Путешествие во времени / Век революции

Демонстрация с лозунгом «Да здравствует свободная Россия!». Рисунок подписан фамилией Яцкевич. Февраль 1917 года

Теги: Февральская революция , поэты Серебряного века

Начнём издалека – со стихов 1830 года. Конечно, Михаил Лермонтов писал не о Февральской революции. Но его мощное провидческое стихотворение, конечно, относится к этому событию российской истории: «Настанет год, России чёрный год, / Когда царей корона упадёт». Поэтому мы начали подборку стихов поэтов Серебряного века, посвящённую Февральской революции, с цитирования его стихов. Предчувствие рокового конца царской власти есть и в стихах Бальмонта, написанных в 1906 году: «Кто начал царствовать – Ходынкой, / Тот кончит – встав на эшафот». Конечно, они не о Февральской революции, скорее это поэтическая публицистика, но и в этих стихах есть предчувствие трагических событий 1917 года. Поэтому мы сочли необходимым показать эти строки.