Литературная Газета, 6588 (№ 08-09/2017)

От 1905 года – к 1917-му

Рассуждая о причинах русской революции, по сути, начавшейся ещё в 1905 году, как правило, забывают о роли купцов и промышленников – важнейшем государствообразующем сословии России. Кем были эти люди? Как складывались их отношения с властью?

Ярчайший представитель сословия – Савва Морозов – не дожил до 17-го, погиб трагически и таинственно в 1905-м. Его называли в российском обществе «купецким воеводой» – за то, что сплотил промышленников и торговцев в требовании к власти допустить их к участию в управлении страной; «социальным феноменом» – за щедрую помощь большевикам и резкие требования к правительству об улучшении условий труда и быта рабочих, всеобщее обучение, равноправие; «лидером бунтующего капитала» – за протест против иностранного засилья в русской промышленности и банковском деле.

«Мы, купцы, торговые люди, веками Россию на своих плечах несли и теперь несём. Мы – фундамент жизни закладываем. Сами вместо кирпичей ложимся… Теперь нам этажи строить! Позвольте нам свободы действий!» В этих эмоциональных словах литературного героя М. Горького, миллионщика Маякина, списанного с Саввы Морозова, содержится высокая оценка роли своего сословия, но ещё и недовольство его бесправным положением. В чём же, собственно, суть претензий к власти?

Купцов, «выбившихся в люди» преимущественно из крестьян, ремесленников, мещан, власть не жаловала. Даже купцы 1-й гильдии (как правило, миллионеры, владельцы заводов, приисков, рудников, банков) не могли по существующим установлениям быть назначенными губернатором, министром, членом Государственного совета при императоре и даже председателем губернского земства. Могли лишь занимать выборные должности – градоначальника или гласных в думах. А на торжественных приёмах государь прежде шёл в залу, где его ожидало дворянство, а уж после – где томилось с дарами почтенное купечество.

Не им, фактическим столпам хозяйственной жизни страны, предоставлялась «зелёная улица», а иностранцам: на нефтяных промыслах в Баку – братьям Нобелям, Ротшильду и др., в строительстве первых малых электростанций – Сименсу, Гальске, Шуккерту, в угольной промышленности Донбасса или на золотых приисках Сибири – немецким бизнесменам...

Великий энциклопедист и радетель за Россию Дмитрий Менделеев с тревогой предупреждал: «Всякий, проживший 60–70-е годы, чувствовал, что страна не богатела, что надвигается что-то неладное. Корень зла был экономический и связанный с ошибочною торгово-промышленной политикой, выражающейся в необдуманном таможенном тарифе (благоприятствующем импорту в Россию. – Л.Ж. ). Крепостная, в сущности, экономическая зависимость миллионов русского народа от русских помещиков уничтожилась, вместо неё наступила экономическая зависимость всего народа от иностранных капиталистов…»

Купец 1-й гильдии Павел Бурышкин, издавший в эмиграции фундаментальный труд по истории третьего сословия «Москва купеческая», вспоминал: «Неприязнь между «аристократами крови» и «аристократами капитала» к концу ХIХ века переросла в хроническую вражду. Весьма сильно сказывалась в торгово-промышленных кругах Москвы непопулярность царской семьи». Попытки купцов перебежать к дворянам резко осуждались. П. Рябушинский, выходец из упрямых староверов (как и многие в сословии), запустил крылатый призыв: «Не надо гоняться за званием выродившегося дворянина!» Но у «выродившихся дворян», как будто бы упразднённых реформой 1861 г., власть осталась, к буржуазии не перешла.

Действия предпринимателей в России регламентировались государством весьма сурово. Учреждённые ещё Петром Великим коллегии (министерства) имели право разрешать или запрещать строительство заводов, фабрик, открытие рудников, контролировать производство и даже сбыт товаров. Держали административную и судебную власть над заводчиками и рабочими. Но мздой и подношениями вскоре стало возможно «порешать» любой вопрос.

Чтобы открыть в селе Родники при знаменитой фабрике, выпускающей ткань цвета хаки для обмундирования армии, техническое училище, владелец её, Николай Красильщиков, письменно убеждал чиновников Костромского губернского присутствия «в большей продуктивности труда грамотных рабочих сравнительно с неграмотными…», что «поспособствует улучшению материального положения рабочих, а следовательно, посодействуют общему прогрессу промышленности страны».