Литературная Газета, 6601 (№ 23/2017)

Ирина Мазуркевич, способная на трагический накал и гротесковую сюрреальность («Визита дамы»), здесь демонстрирует свои качества актрисы для пьес Уайльда, Шоу или Моэма. Эта великосветская вариация Джулии Ламберт с неженским умом и женским коварством противостоит вторжению грубой, земляной актёрской стихии в своё родовое гнездо, где гулким эхом разносятся реплики персонажей. Впрочем, подлинной земной, «утробной» естественности как раз – в силу режиссёрской концепции – и не хватает этой голливудской парочке – Миранде Фрейл, похожей на Мерилин Монро, и Дону Лукасу (актёр Сергей Романюк), внешне напоминающего Кларка Гейбла. Их образы могли бы больше пленить зрителей, если бы режиссёр поставил задачу противопоставить лицемерному хорошему тону обитателей замка их актёрскую стихийную природу. Увы, вместо этого прелестной Миранде доводится переходить от кокетливой пьяной болтовни к исполнению сложной и манерной вокальной композиции, а Дону Лукасу, нарушая образ мачо, комиковать вокруг неподъёмного чемодана.

Всё это, ещё раз подчеркну, никак не умаляет мастерства и самоотдачи актёров. Но в какой раз ставит вопрос о том, нужна ли режиссёрская вольная интерпретация классического и очень жанрового произведения, даже если она сделана «по мотивам». Воля ваша, но замысловатая стильность и условность хороши при постановке «Балаганчика» или инсценировке того же Кортасара, но вызывают некоторое недоумение при работе над таким простым и одновременно сложным материалом, как светская ироническая комедия нравов. Впрочем, все эти вопросы мы можем предъявить не только постановщику этой пьесы, но и всей неоавангардной режиссуре, которая в погоне за оригинальностью, эпатажем и высоколобостью порой не только забывает о зрителе, но и перекорёживает сам драматургический материал.

Но это сюжет не для небольшой рецензии, а для серьёзного и, увы, не очень лицеприятного разговора…

Актёров же мы от всей души поздравляем с очередным проявлением их высокого профессионального искусства.

Удачный гибрид

Удачный гибрид

Книжный ряд / Искусство / Книжный ряд

Казначеев Сергей

Теги: Олег Юнаков , Архитектор Иосиф Каракис. Жизнь , творчество и судьба

Олег Юнаков. Архитектор Иосиф Каракис. Жизнь, творчество и судьба. Нью-Йорк, Алмаз, 2016. 544 с.: ил. 500 экз.

Когда изучаешь капитальный труд, оформившийся в классный альбом, созданный усилиями автора-составителя Олега Юнакова и его редактора-консультанта Ирмы Каракис, то на ум невольно приходит мысль: перед нами – экзотический гибрид энциклопедического издания, посвящённого конкретной незаурядной личности, и семейного альбома.

Конечно, в энциклопедии всё должно быть строго по алфавиту, но это чисто внешний конструктивный принцип. Важнее другой признак: объективный и исчерпывающий свод информации.

Иосиф Каракис

Фигура украинского советского зодчего Иосифа Юльевича Каракиса более знакома на его родине, но масштаб его творческой, технической, научной и педагогической деятельности выходит за рамки республики. Кроме полусотни реализованных на Украине проектов архитектора несколько объектов возведено в Узбекистане, Азербайджане и Дагестане, а также он предлагал свои разработки для сооружений в Москве, Ленинграде, Кишинёве...

Родившийся в 1902 году и в 1929-м окончивший Киевский художественный институт, И. Каракис всей судьбой слился с советской историей, не потерялся в исторических пертурбациях, а успешно реализовал свой многогранный талант. В этой связи некоторым диссонансом звучит главка, написанная коллегой героя книги Виктором Чепеликом: «Творчество в тисках тоталитарной эпохи». В ней профессиональный путь Каракиса представлен как череда преследований и препон. По-видимому, тут сказался стереотип либеральной биографии, когда творческому человеку нужен статус гонимого.

Послужной список созданного архитектором свидетельствует об ином. Конечно, он зависел от системы. Но когда и где творцы чувствовали себя абсолютно свободными? Естественно, что не все наши замыслы и мечты находят своё воплощение.

Творческую эволюцию Каракиса можно обозначить как путь от конструктивизма через сталинский ампир к типовому функциональному зодчеству 60–70-х годов.

Возможно, авторская манера зодчего была явлена не столь рельефно, как у Щусева или братьев Весниных. Но стилю Каракиса была присуща особая мягкость его архитектурных решений. Часто бывает, что эффектно выполненный проект привлекает глаз, а обитать в экстравагантных постройках не очень хочется. Постройки, к которым приложил руку Каракис, уютны, обжиты и комфортны. Они человечны.