Литературная Газета, 6607 (№ 29/2017)

Получается, что Дина Рубина как бы мечтает о былой счастливой жизни в Советском Союзе. Можно только посочувствовать писательнице и ее героине, ибо и в Одессу своего детства она уже никогда не вернется, не та стала Одесса.

Может быть, Дина Рубина осознанно погружала все свое повествование в густой бабий быт, так как не видела реального просвета в нынешней своей эмигрантской жизни, но этот быт так отяжелил повесть, что несмотря на все дуновения бабьего ветра, способного лишь сушить выстиранное белье, аэростат самой Дины Рубиной, ее нынешней прозы, не способен оторваться от земли , иногда чуть-чуть взлетает, но никак не до облаков, не до неба, и грузно садится, плюхается на землю.

В разочаровании от повести признаются даже самые большие поклонницы таланта писательницы. Признаются: «Я ждала эту книгу, как жду каждую книгу Рубиной. И тем более было мое разочарование. Хороший жанр, вот только струн моей души книга не задела. Во время чтения было ощущение, что автору уже совсем скоро книгу сдавать, так что раскрыть тему уже не остаётся времени. Нет, ребята, к сожалению, перечитывать ее я не буду” Или еще: “Я люблю Рубину, прочла все ее книги. Но тут ожидала большего, честно. Не понравилось. Ждала, ждала, что вот пойдет трагедь, но так и не дождалась… Про эпиляцию волос у женщин разных национальностей вообще не интересно читать, кому это надо знать?

Про трагическую судьбу главной героини Гали - мало, полунамеками, с бесчисленными прерываниями, за счет чего накал трагедии падает. Трагические истории из жизни "калек" распались как будто на рассказы. Даже слог в этой книге не такой заковыристо-витиеватый, как он бывает у Рубиной. Короче, для меня книжка мимо, не тронула, а местами так просто напрягала, особенно места про процедуру бразильского бикини. Порадовал только конец - по сути счастливый…” Конец у повести на самом деле счастливый, но какой-то ненатуральный, пришитый наспех ко всем этим эпиляциям .

И последнее признание читательницы: “По моему ощущению эта книга, как спиртовая салфетка или ватка, смоченная нашатырём, пропитана густой шибающей в нос усталостью и безысходностью. Унынием и бессмысленностью существования пахнет бабий ветер. И сдается мне я впервые в таком объеме встречаю эти эмоции у Дины Рубиной. Я купила книгу в фойе концертного зала перед литературным вечером Дины Ильиничны. Встреча с писателем в наших краях явление редкое и признаться я не знала, чего ждать от этого мероприятия. Сотни женщин зрелых лет с редкими вкраплениями мужчин и молодежи. Пафосный зал. Третий звонок. И вот на сцене чудесная женщина, написавшая так много прекрасных строк, нарисовавшая так много узнаваемых до боли жизненных картинок, представившая тебе так много родных, чужих, влюбленных, задорных, несчастных, разухабистых, трогательных, нелепых людей. Яркая, уверенная, невероятно артистичная, прекрасно читающая свои тексты и рассказывающая байки. Я смеялась и хлопала вместе с залом и не могла сформулировать, что же тут не так. А что-то было не так. Наверное, только дочитав эту книгу я поняла в чем дело. Дина Рубина, настоящая, живая, замечательная женщина, стоявшая на сцене, была к нам равнодушна. Ничего личного.. Мне показалось, и пусть я ошибусь, пожалуйста, пусть я ошибусь, что это был человек , уставший от жизни…”

Я думаю, читают книги Дины Рубиной сегодня почти исключительно женщины, может, я со своей мужской логикой что-то просто не понимаю в бабьей прозе? И потому решил прочитать отзывы читательниц .Прочитал эти отзывы уже после собственного чтения повести и полностью с ними согласился. Она стала холодным рассказчиком, погружающим своих читателей в никому ненужный груз бабьих подробностей. Где же твое потерянное советское небо, дорогая Дина? Надо ли заваливать барахлом своих бытовых переживаний читателей, еще помнящим небо над головой?

Впрочем, Дина Рубина и сама это прекрасно понимает, когда пишет: “Много лет две мои подруги, русские, которые сейчас работают косметологами в США, писали мне письма. Описывали какие-то совершенно дикие, обескураживающие случаи. Собрался материал, яркий, неожиданный, но я понимала, что в России к нему отнесутся странно… И вдруг я встречаю женщину – парашютистку, пилота воздушного шара – и вижу противовес всей той дикости, всему этому тяжелому, стыдному, шокирующему. Я поняла: вот она, высота, поэзия, страсть! И всё сложилось.

Было еще одно чудо. Я уже знала, каким будет сюжет, какой – героиня, но у меня не было названия. А это страшно, потому что название - как купол на крыше, под которым все совершается.