Литературная Газета, 6609 (№ 32–33/2017)

Должен сказать, что, как ни парадоксально, именно благодаря «железному занавесу» мы очень горячо интересовались, что же за этим «железным занавесом» происходит. Какие там выходят книги, какая литература, что там творится, какие исторические, публицистические, философские работы появляются? И оказалось, что когда «железного занавеса» не стало и мы поехали в Европу, то выглядели очень образованными и сведущими людьми; не менее, а то и более сведущими, чем многие западные интеллектуалы. Это был интересный, взаимообогащающий культурный процесс. Я думаю, что такие фигуры, как Вячеслав Всеволодович Иванов, Сергей Аверинцев, Мераб Мамардашвили и другие, естественно вошли в обиход европейской интеллектуальной жизни. Связь разных культур, разных народов, разных национальных традиций помогает обогащать жизнь каждого из нас и мировую культуру.

Показательна история нашей переводной литературы. В наш обиход так же, как на Западе, вошли Борхес, Фолкнер, Сэлинджер и другие. Они вошли в число наших писателей. Я бы даже рискнул сказать – в состав нашей российской библиотеки. Нам не так важно, итальянская это литература или французская, Моравиа или Сартр, – это прежде всего наш культурный обиход. И осмысление их произведений происходило так же интенсивно, как и осмысление творчества многих отечественных писателей.

Наш интеллигентный читатель – это читатель всемирной литературы. Так же у нас существует и всемирное кино. У нас существует всемирная музыка. Твердо могу сказать: нет в нашей культуре явлений национализма, замкнутости и закрытости. Диалог культур, познание другой культуры, безусловно, позволяют полнее понять свою культуру.

Я не знаю, откуда берутся и чем питаются суждения о враждебности культур. Это было в фашистской Германии, когда лучшие писатели, такие как Томас Манн или Стефан Цвейг, вынуждены были эмигрировать. Спесивость в культуре характерна для тоталитарных режимов фашиствующего типа. Должен сказать, что и у нас был тоталитарный режим, но мы, однако же, можем похвастаться тем, что в течение этого тоталитарного режима мы имели возможность знакомиться и общаться с западноевропейской, американской литературой, поэзией, наукой. И оказалось, что наша литература – советская – за 70 лет своей истории создала замечательные произведения во всех жанрах. Неслучайно мы сейчас с таким удовольствием смотрим старые фильмы, устраиваем выставки старых художников, поем советские песни. Высокая классика не стареет.

Когда исчезло понятие «советский человек», на смену ему пришло разделение народов на адыгейцев, черкесов, калмыков, украинцев, евреев, молдаван и т.д. Это спровоцировало националистические настроения. И это во многом результат, по-моему, жажды власти национальных элит. Они хотели быть не просто при советской культуре, они хотели быть самостоятельными хозяевами. Все произошедшее породило ряд не очень приятных явлений.

Российская история, по сути, представляет собой длительный диалог культур, диалог народов и конфессий. Такой диалог культур представляет собой и история Петербурга. Хочу отметить, что большую роль в диалоге культур сыграла Петербургская школа перевода. У нас были замечательные переводчики с английского, французского, немецкого. Одним из ярких представителей этой школы был Ефим Григорьевич Эткинд. Кроме того, следует вспомнить Б. Лившица, В. Адмони и других замечательных мастеров перевода и теоретиков перевода. Иосиф Бродский много переводил. Пушкин подчёркивал, что переводчики – «почтовые лошади цивилизации». Очень многое зависит от качества перевода, он может погубить произведение или же вдохнуть в него новую жизнь. Переводы – вещь капризная. К слову, у российских переводчиков не получаются, например, переводы Байрона. Плохо с переводами некоторых произведений Гёте. Есть неподатливые авторы. Кстати, тот же Пушкин остаётся неподатливым для многих языков. Брался за него Набоков и очень хорошие литераторы – не получается. Это серьёзнейшая проблема. Раньше у нас были курсы переводчиков, семинары переводчиков, поездки переводчиков, обмен опытом. Сейчас всё это практически прекратилось.

На наших глазах нарушаются, слабнут культурные связи. У нас была школа переводов прибалтийских литератур – с литовского, латышского, эстонского языков. Важно не лишиться традиций. Боюсь, что в наше время выход на международную арену прибалтийских поэтов и прозаиков сильно затруднен. И это губительно прежде всего для маленьких народов.

Роль Петербурга в культурном диалоге трудно переоценить. В нашем городе проходили международные конгрессы писателей, деятелей культуры, кинофестивали, фестивали драматургов. Петербургский драматург Александр Володин – драматург международного класса. В городе работало немало крупных художников и композиторов: А. Петров, С. Слонимский и другие. Это композиторы, которых Запад знает и музыку которых слушает. Мы можем считать, что Петербург остаётся одним из крупных международных культурных центров.