Поэт не слушает поэта –
Своей он очереди ждёт,
Читать он может до рассвета,
Да «круговая» не даёт.
Увы, не чаша круговая
Среди поэтов и друзей –
Всего-то читка рядовая;
Один стишок, и не борзей.
Никто не слушает друг друга:
Прочёл своё – скорей ушёл.
Уж это чтение по кругу!
Но лучше так, чем просто «в стол»…
Александр Петрович-Сыров
Откуда ноги растут
Я был приятно удивлён
узнав, что Дженни Лопес
свою (кажись, на миллион)
застраховала попес.
Стрелок страхует меткий глаз,
певец страхует мощный бас,
страхуют пенис, почки…
Спасибо, Ло! Дай лапку, Джей!
Ты поняла, что нет важней
на свете пятой точки.
Творит всё гений на ходу.
Над словом к долгому труду
в нём нет поползновений.
Поймал божественный глагол
он чутким ухом – и пошёл
строчить. На то и гений.
А нас, в ком дар велик не столь,
спасает давняя мозоль
насупротив простаты.
Усидчивость – великий плюс,
прекрасен с нею наш союз,
реальны результаты.
Необходим, как пьянству бой,
изящный зад звезде любой –
а нам покрепче надо.
Нет, я, конечно же, талант,
но этот текста вариант
скорей заслуга зада.
Сергей Сатин
Осень «Клуба ДС»
Осень «Клуба ДС»
Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев
Теги:
сатира , юмор , карикатураВалерий Тарасенко
Акции растут
Акции растутВыпуск 12
Спецпроекты ЛГ / Литературный резерв / Движение
Теги:
флешмоб «Неонон» , творчество , поэзияНеонон нонконформизма
Совсем недавно «ЛГ» опубликовала манифест «Неононконформизма», родившийся в недрах форума «Таврида». Манифест вызвал немало споров. Но зачинатели движения не намерены отказываться от своих планов развивать поэтическое движение для отстаивания своих ценностей и идеалов.
В сентябре завершилась первая культурная акция неононконформизма – флешмоб «Неонон». Авторы, принимавшие в нём участие, на месяц отказались от своего имени для демонстрации главенства текста, а не регалий и званий. В рамках акции анонимно было опубликовано двадцать два поэтических и прозаических текста. Вашему вниманию предлагается несколько стихотворений, участвовавших в «Неононе».
песнь окраин
мы живём в поэзии владимирского химического завода,
челябинского компрессорного завода,
амурского кабельного завода.
мы в финляндских пыльных автобусах
летим по краю русского небосвода,
глядим, как бог, одетый не по погоде,
словно птенец, выпавший из гнезда,
идёт, не спасённый никем,
и ноги его ранит терпкая резеда,
и хлеб прогорклый заканчивается,
а никто не даст,
и крова нет.
мы живём в поэзии оренбургского станкозавода,
липецкого цементного завода,
глотаем его снег.
по радио говорят:
«смерть», «свет».
по радио говорят:
«вот тьма».
эники-беники,
в этом безвоздушье
не оставляй меня, ма,
надолго.
вышивали ноги, руки,
как дошло до сердца – сломалась иголка.
и оно теперь такое некрасивое, стыдное.
хорошо не видно хоть,
хорошо не видно хоть.
там, за сотню световых лет,
за ржавенькими калитками,
мы играем в «лэма»
и таня плачет.
«не будь пойманной, давай сдачу» –
так кричат ей –
«не будь пойманной, давай сдачу».
заканчивается век.
мы живём в поэзии брянского машиностроительного завода,
новосибирского авиационного завода,
нас нет.
голоса только, голоса.
громче пой
о том, как на васильковые поля
опадает роса,
разливается рек бирюза.
не слышно, нас не слышно.
и гляди глазами своими
рязанскими
цвета перезрелой вокзальной вишни,
как нас ищут
ангелы небесные все в цвету.
и найдут.
* * *
вот тебе память – розовый тёплый бинт,
ибо мальчишек заживо здесь убил
ветер. и тиф – жёлтых персиков прелый запах.
страшно молчит ни в чём не повинный Запад.
стелется степь, полыхает солома в ульях,
солнце скользит по нагретым камням аула.
чёрные козы с корнем траву сжевали,
клевера поросль – память моя живая.
хлюпает Терек, да не разбитым носом –
сослепу выйду на ровный привычный голос
телеведущей. делайте что угодно.
этой зимой мне будет четыре года.
я повзрослею рано, но вспомню поздно –
как показали взорванный белый Грозный,
как показали кости сгоревших зданий –
так не успела к жизни прийти в сознанье.
это война – на рынке, на всяком складе –
и никому, никому-то с войной не сладить.
на самолётах едет страдать держава –
я самолётик в тонкой руке держала.
я самолётик правила вниз из окон,
листик тетрадный будет подбит и скомкан.
маме завод с сентября ничего не платит –
рву на бинты я белый подол у платья.
этой зимой мне двадцать четыре года.
падают кубики – я собираю город.