Литературная Газета, 6625 (№ 50/2017)

После убийства С.М. Кирова 1 декабря 1934 г. появилось ставшее впоследствии широко известным Постановление Президиума ЦИК и СНК СССР, которое вводило «облегчённый» порядок ведения следствия и судопроизводства по делам, связанным с терроризмом. Постановление ЦИК СССР от 14 сентября 1937 г. распространило сходный порядок на дела «о контрреволюционном вредительстве и диверсиях». Эти нормативные акты практически исключали нормальное рассмотрение дел и полностью лишали обвиняемого возможности защищаться. Именно в это время кривая статистики по борьбе с терроризмом идёт вверх. Начинаются массовые репрессии в отношении действительных и мнимых террористов.

Из доклада Н.И. Ежова на пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта 1937 г.: «Анализ арестов за 1935–1936 гг. показал, что борьба велась преимущественно с отдельными случаями антисоветской агитации, с должностными преступлениями, хулиганством, бытовыми преступлениями и т.д. Из общего количества репрессированных в эти годы около 80% падало на всякого рода мелкие преступления, которые являлись по существу объектами работы милиции, а не органов Государственной безопасности».

Ежов исправил эту ситуацию. Подавляющее количество преступлений, расследуемых органами НКВД, стало политическими. В связи с проведением «массовых операций» приказом НКВД СССР от 30 июля 1937 г. были созданы так называемые республиканские, краевые и областные тройки и утверждён их персональный состав. Списки лиц, подлежащих репрессиям, рассматривались и двойками, т.е. наркомами внутренних дел республик или начальниками краевых и областных управлений НКВД совместно с республиканскими, краевыми и областными прокурорами. На общесоюзном уровне работала главная двойка, официально именуемая Комиссией НКВД и Прокурора СССР. Просуществовали двойки и тройки до осени 1938 г.

Убил? Ограбил? Контра!

Очень сложно в «ежовской» статистике понять, кого и за что сажали и расстреливали. В это время мало того что осуществлялась массовая фальсификация следствия, но и за совершённые преступления уголовного характера добавлялась какая-то часть статьи 58 УК РСФСР (контрреволюционные преступления). Этот «довесок» полностью изменял статистику. Основная часть осуждённых стала проходить по политическим статьям. Почти все дела, расследуемые органами НКВД, квалифицировались теперь как контрреволюционные. Естественно, это не соответствовало действительности.

3 февраля 1941 г. НКВД СССР делится на два самостоятельных органа – Народный комиссариат внутренних дел и Народный комиссариат государственной безопасности (НКГБ СССР). Вскоре после начала Великой Отечественной войны, в июле 1941 г., их вновь объединяют, а через два года Наркомат госбезопасности опять выделяют в самостоятельную структуру. Помимо борьбы с разведывательно-подрывной деятельностью спецслужб противника на органы госбезопасности было возложено решение ряда других, не менее важных для того времени задач. Прежде всего они касались участия в обеспечении перестройки экономики на военный лад, наведения соответствующих военному времени порядка и дисциплины в частях и соединениях действующей армии, на гражданских предприятиях и в организациях.

Во время войны органы государственной безопасности наделяются новыми внесудебными полномочиями, а Особому совещанию впервые даётся право вынесения приговоров о высшей мере наказания. Увеличивается количество арестованных за террор, шпионаж, диверсии, измену Родине, предательство и пособничество немецким оккупантам. За годы войны органами государственной безопасности расстреляно более 97,5 тысячи человек, главным образом за воинские преступления в начальный период Великой Отечественной войны.

В марте 1946 г. все наркоматы по инициативе Сталина были преобразованы в министерства. С 15 марта и НКГБ стал именоваться Министерством государственной безопасности. С этого времени внесудебные репрессии в СССР осуществляли одновременно два Особых совещания – одно при МВД СССР, другое при МГБ СССР. К 1953 г. происходит заметное снижение числа осуждённых, и Особые совещания после нескольких реорганизаций МГБ и МВД окончательно упраздняются.

Происходит резкое снижение количества лиц, приговорённых к высшей мере наказания. В послевоенные годы расстреляно немногим более 7 тысяч человек.

По отчётам ВЧК–ОГПУ в период 1919–1927 гг. доля политических репрессий составляла приблизительно 30% от общего числа осуждённых, затем до 1934 г. – более 50% (сказались процессы по вредительству в промышленности и раскулачивание). В 1935–1936 гг., по словам Ежова, 20% общего количества преступлений относилось к тяжким уголовным и политическим. А в 1937–1938 гг. политические преступления составили уже почти 90% от всех расследуемых органами безопасности дел.