Литературная Газета, 6631 (№ 07/2018)

Казалось бы, вот вам феномен – зритель валом валит (скажу – по моему впечатлению – он может собрать и 50 миллионов зрителей, народ просто не раскачался, он уже отвык, что может быть фильм о нашей жизни). Я ожидал, что сейчас работники кинематографа начнут анализировать это явление, когда люди ходят по нескольку раз смотреть ленту. Из-за чего?

Нет, в передаче никто не повёл разговор об этом. Я понимаю приглашённых режиссёров, они помалкивали: выходить на баррикады с развёрнутым флагом – себе дороже. Ведь музыку заказывают не они, а продюсеры.

В передаче не старались понять, что же нового явил нам этот фильм? Было такое впечатление, что многие уже всё решили про себя и разбираться дальше просто не желали. А одно то, что молодёжь ходит на картину по нескольку раз, уже много могло бы прояснить в нашем кинематографе.

Насмотревшись голливудского целлулоида, где людей нет, одни «крепкие орешки», молодёжь вдруг увидела, что в России жили нормальные люди, для которых ни деньги, ни карьера не были на первом месте.

Подросток знает по американскому кино (читай, про жизнь в Америке), что никто из американцев, как этот литовец, не вернётся лишь для того, чтобы сыграть матч, когда у него маячат такие перспективы на Западе. Что никто там не отдаст свои деньги ради лечения – кого? – игрока из твоей команды, будь ты хоть какой тренер. И никто не отдаст свои – кровью заработанные – премиальные.

Но вот были же такие люди, которые это делали!

И подросткам, которых пытаются воспитывать, что главное – деньги, что надо рвать и метать, наплевав на других и страну, – вдруг открылся другой мир, где люди живут так, как и он хотел бы жить, а не гонятся за престижной квартирой и машиной. Он вдруг ощущает себя русским!

Американцы носятся со своей «Касабланкой», а нам это даже смешно. У нас таких мужиков, как герой Богарта, в каждом селе: на рупь – три пучка. Но когда ты видишь воззрения – противоположные – людей, что определяют наш кинематограф, начинаешь думать, что будущее нашего кино достаточно темно.

Совестно напоминать слова классика, что успех фильма зависит от трёх причин: сценарий, сценарий и ещё раз сценарий. Вместо того чтобы миллиарды рублей вбухивать в корпуса кинотеатров, – что в них будут показывать, американский ширпотреб? – надо работать в сценарной области.

Проводить конкурсы, отбирать талантливых людей, обучать их – бесплатно – на каких-нибудь двухгодичных курсах. Привлечь к этому самых умелых педагогов. Вот на что надо направить эти деньги.

По-моему, в этой области у нас полнейший завал. Я общался с одной из выпускниц сценарного факультета ВГИКа: она сказала, что трёхдневный семинар американского сценариста дал ей для понимания ремесла больше, чем четыре года обучения в институте. Потому что всё обучение сводилось к разбору студенческих работ их коллегами.

Два десятка лет назад я попросил своих студентов: «Назовите фильм, который произвёл на вас впечатление, сильное, до слёз». И мне один парнишка сказал: «А таких фильмов не бывает!» К тому времени прошло всего десяток лет голливудской агрессии. Я очень верю, что тот парнишка посмотрел «Движение» и понял: такие фильмы бывают.

Александр Скориков,

выпускник ВГИКа, сценаарист, г. Батайск

Бог грома против Последнего богатыря

Бог грома против Последнего богатыря

Искусство / Киномеханика / Тенденция

Екатерина Вилкова и Кейт Бланшет колдуют по-разному

Теги: кинематограф , фэнтези

Смогут ли русские былинные герои противостоять скандинавским?

2017 год был богат на премьеры в жанре фэнтези. В ноябре на экранах появился долгожданный «Тор: Рагнарёк», а за неделю до него в прокат вышел эксперимент российского кинематографа под названием «Последний богатырь», где обычный парень Иван по воле случая переносится из современной Москвы в фантастическую страну Белогорье. Итак, молот Тора или меч-кладенец, злая колдунья Варвара или богиня смерти Хела, космические корабли или избушка на курьих ножках? Кто же выиграет этот бой, германо-скандинавская мифология или русская былина? И почему российские дети предпочитают Тора, а не Илью Муромца?