Литературная рабыня: будни и праздники

…С этого места становилось совершенно не важным, что Катя в своей биографии сочинила, а что было правдой. Ее вымышленная и ее реальная биографии в этой точке совпали, что само по себе было невероятной удачей, сказочным везением.

Теперь Катя знала, что жизнь ее задалась. Но одно обстоятельство все же отравляло Катино существование. Она называла его про себя «синдромом горничной».

Когда в их чудной квартире на улице Жероны собирались друзья сеньора Морено и вели блестящие разговоры о политике, живописи и литературе, Катя неизменно чувствовала себя не в своей тарелке. Она чувствовала себя лишней на этом празднике интеллектуальной жизни.

И тогда Катя решила стать писательницей.

* * *

– Наташка, родная, не могу больше. Ну, что мне делать? Представляешь, звонит Каталина Хуановна из своей Барселоны, сообщает, что третью книжку закончила, какую-то там «Багамскую рапсодию». А по мне, так и вторая была перебором. Говорит, они с мужем вернулись из мирового турне, которое он ей подарил после выхода второй книжки. Ага, представляешь? И еще рассказала, что он собрал своих друзей, устроил колоссальную презентацию в каком-то русском книжном магазине и преподнес ей золотой кулон в форме перышка. В смысле, что она у нас писательница… Но третья книга! А я не могу больше, Наташка, не могу!

Как хорошо, что есть подруги, которых можно вот так выдернуть посреди ночи и излить им душу.

– Так, может, она опять врет. И про турне, и про перо. Пусть вставит его себе куда следует и летит дальше мир покорять. – Наташкину крайнюю недружелюбность я отношу на поздний час. – А за третью книгу и браться не думай.

– Что ж делать? И жалко вроде Катю… Она так тянется, выстраивает свою биографию…

– Слушай, жалостливая, а твое настоящее имя не мать Тереза случайно? Эта история только доказывает, что между заказчиком и литрабом должен стоять литагент. На худой конец, издательство. Чтобы ничего личного. Никаких там «войдите в мое положение» и прочей муры. Знала бы, не знакомила вас вовсе. Умеешь же ты всякую ситуацию довести до абсурда!

Интересно, на что это Наташка намекает этим «всякую»? Уж не на мою ли личную жизнь?

– Зачем же так грубить… А вообще, знаешь, есть идея! Позвоню-ка я завтра Галке Раменской. Галка все же профессионал. Задачу понимает. Времени у нее полно, она дома сидит, нигде не служит. Член Союза писателей. Звучит гордо. В разных местах то редактурой пробавляется, то литобработками. Ты что молчишь?

– Тебя слушаю. Правильно мыслишь. Отдавай третью книгу Раменской и выброси все из головы. И спокойной тебе ночи, дорогой товарищ.

На другой день звоню Галке. Так и так. Есть работа. Готова? Готова. Условия такие-то. Подходят? Подходят. Отлично. Теперь более подробно, чтобы не было никаких недосказанностей и недопонимания. В нашем деле они не нужны.

И я объясняю Галке еще раз, что она должна создать новый текст, вычленив из уже существующего Катиного синопсис. И потом идти по этой канве. И еще раз повторяю: ни в коем случае не править прямо в компьютере, как при редактуре или даже литобработке, а создавать новый, прошу прощения, продукт. Для пущей образности подпускаю метафору.

– Вот представь, Галка, что синопсис – это шампур. Кривенький, маленький, но шампур. По нему, в конце концов, можно молотком постучать, распрямить. А потом ты на этот шампур нанизываешь мясо. Практически собственное. Ничего, работа такая. Но это еще не главное. А главное, как сказано в одной известной книге, – огонь. Все начинается и заканчивается огнем! В общем, подбавь жару души, и тогда твой продукт готов. И еще. Не забудь, что у нас есть заказчик. Существо трепетное. Не надо с себя сразу все мясо сдирать и на шампур нанизывать. Надо сначала показать заказчику, что получается. Чтобы он одобрил. А потом двигаться дальше. Иначе могут быть проблемы на выходе.

После того как Галка клятвенно заверяет, что все поняла, и обещает первые страниц двадцать дать мне и Каталине на утверждение, я перевожу дух. Теперь осталось убедить Каталину, что Галка – это, по сути, мое альтер эго, что я доверяю Галке, как самой себе.

Каталина мне верит. А что ей еще остается делать? Книгу-то хочется.

И тут я совершаю очередную ошибку. Каталина просит у меня Галкин телефон, чтобы установить, так сказать, личный контакт, и я ей этот телефон даю.

А потом Каталина звонит Галке и рассыпается о своей прекрасной жизни. Ну, там, Мальдивы, Сейшелы и далее по списку. А Галка рассыпается о своей ужасной: безденежье, за квартиру полгода не плачено, и тоже по списку до бесконечности.

В общем, Галка прозрела в Каталине блондинку, а Каталина в очередной раз почувствовала себя богатой испанской родственницей…

Я стараюсь держать руку на пульсе. Звоню Галке каждые пять дней, и так в течение полутора месяцев. Интересуюсь. Удивляюсь, как быстро движутся у Галки дела. Смутные сомнения, которые терзают мою душу, все крепнут. Ну, не может человек, если он действительно переписывает текст, а не правит прямо в компьютере, двигаться с такой скоростью. Никак не может, будь он хоть семи пядей во лбу.