Литературно-художественный альманах «Дружба», № 3

На его счастье, дома оказался один Иосиф. Он сегодня работал в вечернюю смену.

— Ты что, с ума спятил? По такому морозу раздевшись бегаешь? — удивился Иосиф.

Сергей прислонился к печке и, оттирая замерзшие уши, сказал:

— Ох, Оська! Я сейчас чуть в жандармские лапы не угодил. Знаешь, что было?!

«АНТИХРИСТЫ ДЕЙСТВУЮТ»

По большим праздникам и царским дням богослужение в соборе свершал сам епископ Макарий.

Так было и 25 декабря.

По случаю праздника — рождества Христова — в храм собрались богомольцы не только со всего города, но и с Басандайки, что находилась за семь верст. На дворе был лютый мороз, а в соборе, полном народа, было так тесно и душно, что прихожане изнывали от жары. Они стояли в распахнутых пальто, женщины поснимали с себя теплые платки и полушалки.

— Ну, и духота сегодня! Чисто в парной! — говорили богомольцы.

У многих по лицам катился пот. Некоторым становилось плохо, и они пытались выйти на улицу. Но пробраться сквозь плотно стоявшую толпу было почти невозможно.

— Куда претесь-то? Стояли бы на месте! — злобно шипели старухи, пропуская сомлевших к выходу.

По случаю праздника на обоих клиросах пел архиерейский хор из мальчиков-подростков, одетых в черные суконные курточки со стоячими воротничками.

В храме горели три висячих паникадила, хотя на улице был день и сквозь высокие разноцветные стекла собора проникал зимний солнечный свет. Огонь от паникадильных свечей дробился и играл в граненых хрустальных подвесках.

Сияли дорогие старинные ризы на иконах.

У клиросов возвышались тяжелые хоругви, с золотыми кистями и бахромой. Среди всей этой церковной роскоши и благолепия главное место занимал преосвященный Макарий. Облаченный в золотую парчевую ризу, высокую митру, украшенную бриллиантовым крестом, в поручах и палице, вышитых жемчугом, маленький владыка казался величественным. Его окружали священники в праздничных облачениях. Они кадили перед ним, и из серебряных кадильниц поднимался горьковато-пряный дымок ладана.

С правой стороны амвона, рядом с женой и детьми, стоял Азанчевский. Губернаторша — пышная, румяная дама лет сорока пяти, с модной прической «валиком», — то и дело обмахивалась кружевным платком, и на ее маленьких белых руках сверкали дорогие перстни и кольца.

Хор грянул «Иже херувимы», и священники осторожно, под руки подвели владыку к царским вратам.

Обедня близилась к концу, когда из притвора вышел молодой красавец-иподьякон с подносом, покрытым лиловым шелковым «воздухом».

На подносе высилась стопка маленьких белых книжечек. Прихожане, стоявшие в передних рядах, зашептались: «Что это такое?»

Любопытные вытягивали шеи.

— Книжки какие-то!

— Видно, раздавать будут?!

— Проповедь-то владыка сегодня будет говорить? — приставала ко всем кривая носатая старуха.

— Тс! Тише! Ш-ш-ш! — зашикали и зашептались прихожане. — Владыка!

Из алтаря на амвон вышел владыка с крестом в руках. В соборе наступила тишина. Только у свечного ящика слышалось позвякивание денег, — церковный староста считал выручку.

— Православные христиане! — сказал Макарий гневным и резким голосом. — Большое испытание послал нам господь — войну! Японцы хотят победить Россию и взять нашу русскую землю себе! Но царь православный не допустит до этого; огромная рать послана на защиту нашей православной веры, царя и отечества. Весь народ готов положить живот свой за его императорское величество, за православную церковь. Но находятся смутьяны, рабочие и студенты, которые волнуют народ своими речами, отговаривают солдат идти на войну. Они разбрасывают всякие бумажки и листки с преступными словами!.. Будь они трижды прокляты, богоотступники, антихристы и крамольники!

С лица владыки не сходило злое, раздраженное выражение. Несколько раз он повышал голос до гневных выкриков. Но кое-кому из прихожан эта проповедь, видимо, нравилась.

Высокий лысый купец с рыжей бородой, стоявший слева у амвона, умиленно шептал:

— Мало нам за грехи наши тяжкие. О, господи! Мало!

Наконец владыка смолк, и прихожане стали подходить к кресту.

Макарий широко и размашисто заносил над их головами крест.

После благословения каждый из прихожан получал от дьякона маленькую белую книжечку, на обложке которой было напечатано «Воззвание к прихожанам от епископа Томского и Барнаульского — Макария».

Мало-помалу храм опустел, — прихожане расходились по домам.

* * *

После завтрака губернатор отдыхал у себя в кабинете.

Ее превосходительство, как прислуга называла в доме жену генерал-губернатора, полулежала в гостиной на диване, просматривая модный журнал, привезенный недавно из Петербурга.

Дети с гувернанткой были у себя в комнате. Лиля играла на ковре в куклы, а шестилетний Ника, сидя за столом, с увлечением переводил картинки.

Видя, что дети занялись, старушка гувернантка надела пенсне и, присев у окна, стала читать полученное сегодня за литургией «Воззвание». Она была очень набожна и читала «Воззвание» внимательно, не спеша, строчку за строчкой. Начало ей уже было знакомо. Эти же слова говорил владыка. Дочитав до последней страницы, гувернантка вдруг испуганно ахнула и выбежала из комнаты.