Литературно-художественный альманах «Дружба», № 3

Крутов готовил обед. Пока он ходил к реке, чтобы почистить песком кастрюлю, какая-то собака стащила открытую банку консервов.

Большим охотничьим ножом каюр вспорол дно последней банки, выложил консервы в суп и вышел из палатки.

Собаки выжидающе посмотрели на руки каюра, но в руках у Крутова не было ничего. Они снова прикрыли носы хвостами. Попробуй узнай, кто из них сделался воришкой!

Крутов посадил собак на леер, вытряс из мешка сухарные крошки, разделил их на девять одинаковых кучек и высыпал перед собаками. Все жадно набросились на еду.

Нет, Крутова не проведешь! Сокол даже не поднялся. Сытый, он презрительно посмотрел на крошки и снова закрыл глаза.

Каюр разыскал среди камней пустую, вылизанную до блеска банку. С нарты он взял бич, подошел к Соколу, поставил перед ним банку и, приговаривая: «не воруй, не воруй», отхлестал собаку.

В новый поход за продуктами решили взять и собак. Из обрывков брезента и парусины сшили сумы. В этих сумах собаки должны были нести свой корм. Утром, оставив в лагере Анну Сергеевну и Буяна, четверо мужчин вышли в глубь острова.

Снежный мост через первую от лагеря реку рухнул. Течение пробило себе путь под этой плотиной, но не стронуло с места тяжелые глыбы плотного снега.

«Только бы сохранились эти остатки моста до нашего возвращения», — невольно подумал каждый, когда мы перешли на другой берег.

Участки топкой глинистой тундры сменялись ложбинами, в которых еще держался глубокий, насыщенный водой снег. Повсюду неслись реки талой воды, переходить которые надо было цепью, держась за руки, чтобы не сбило течением.

Мокрые собаки подолгу скулили перед каждым ручьем, а потом бросались в ледяную воду и плыли за нами.

Лишь к исходу шестого часа мы приблизились к леднику настолько, что стали отчетливо видны промоины, бороздящие его поверхность.

Когда два месяца назад мы оставляли базу, местность, закрытая снегом, казалась идеально ровной. Теперь всё было изрезано глубокими и широкими ложбинами. Трудно было найти такое место, с которого бы открылся обзор на большое расстояние.

Местность стала неузнаваемой. Единственным, что не могло изменить ни своего общего облика, ни положения, оставался край ледника. А мы помнили, что база была сложена неподалеку от него.

Гришин выбился из сил. Он сел на валун и тихо сказал, что у него едва хватит сил на обратный путь.

Крутов, сопровождаемый грязными и голодными собаками, всё еще ходил и всматривался в окружающие увалы.

С Ушаковым я подошел к краю ледника. Мы перебрались через быстрый ручей, протекавший у его подножия, и стали подниматься.

Ледяная вспененная вода не текла, а скользила по своему ледяному, сильно наклоненному руслу. В том направлении, куда бежал ручей, край ледника обрывался. Ручей падал с высоты пятидесяти метров и глухо шумел внизу.

В нижней части склона снег уже совсем стаял. Обнажился лед глетчера. Лед был грубослоистым, как горная порода. Слои шли параллельно краю ледника. По линии контакта слоев лед таял быстрее, и поверхность ледникового щита была похожа на гигантскую лестницу, ступени которой концентрическими кругами опоясывали весь щит.

На льду здесь и там были разбросаны валуны.

Мы поднялись метров на сто, и остроглазый Ушаков увидел базу. Набиваем продуктами рюкзаки, но все не умещаются. Поверх рюкзаков привязываем тяжелые глыбы масла, пластикатовые мешочки с сахаром, мешочки с крупой.

Остатками сухарей кормим собак. Потом разбиваем пустой ящик, разводим костер, кипятим себе чай, закусываем, курим.

Теперь остается наполнить переметные сумы собак. Сумы спокойного и сильного Серого наполняем консервными банками, а остальных нагружаем рыбной мукой и сухарями.

Непривычный груз и непривычное размещение его смущал собак, некоторые пытаются сбросить свой вьюк.

Серый и Старуха степенным шагом идут у наших ног, остальные же трусят рысцой, отбегают в сторону, гоняются по тундре за леммингами. Из неплотно увязанных сумок высыпается рыбная мука, падают сухари. Особенно резв Тузя. Он прыгает и скачет с такой силой, что в его сумках скоро остается только половина сухарей. Нордик и Сокол, несмотря на то, что они сыты, не могут равнодушно пройти мимо утерянного сухаря. Останавливаются и подбирают.

Дорога дальняя. Идем всё медленнее и медленнее, а Нордик и Сокол неотступно следуют за Тузей и время от времени подкрепляются выпавшими сухарями.

Уже пересекли множество ручьев и приближаемся к реке, которую переходили по рухнувшему мосту. Ремни рюкзаков режут плечи и ключицы, мы через силу переставляем ноги. Набегались и устали собаки, они идут рядом с нами. Слышим шум реки. Решаем, если не удастся перейти по мосту, подниматься берегом вверх по течению до тех пор, пока не найдем нового моста или мелкого перехода. Но, кажется, на это не хватит сил.

Река потрудилась. Течение пробилось по трещинам моста, десятки ледяных проток разрезали мост на куски, но не стронули его с места. Рискуя оступиться, перепрыгиваем пока еще узкие протоки, взбираемся на крутой берег и вздыхаем облегченно, — до лагеря осталось меньше двух километров.

15. НАХОДКА