Литературно-художественный альманах Дружба. Выпуск 3

У меня не вызвало никаких сомнений, что это был Максим Зайчиков, который когда-то служил в моем взводе. Как старому боевому товарищу, я написал ему письмо, поздравил с успехами на мирном фронте и попросил ответить.

Зайчиков с радостью откликнулся. Его письмо изобиловало интересными подробностями. После демобилизации он вернулся в родной колхоз, вскоре женился; теперь уже имеет двух детей, живет в полном достатке, выстроил свой дом. Всё это меня очень обрадовало.

Но больше всего я удивился и порадовался тому, что Максим Зайчиков, мой бывший сослуживец, оказывается, давно установил и ведет регулярную переписку со своим старым другом Янь Тяо, который, как и он, стал трактористом, на каких-то курсах изучил русский язык и обрабатывает теперь землю, отнятую у помещика, на советской машине ЧТЗ.

Так вот и началась их дружба, большая дружба, которую теперь не разорвать никакой силой.

Г. Семенов Товарищ «Аврора»

Рис. В. Ветрогонского

Никаких морей,
                                  ни шороха волны,
Степь кругом седая или горы, —
Но везде мальчишки влюблены
В четкий профиль
                                  крейсера «Аврора».
Мне ж не по открыткам, не по вырезкам, —
Лично мне знаком
                                  герой восстанья.
На Неве живет он,
                                  Между Кировским
И Литейным
                 он теперь
                                  мостами.
Подхожу,
                 Встречают склянки, брякая.
Что задумался,
                 знакомец давний мой?
Намертво вкопались лапы якоря
В дно истории самой.
Может быть, уже, и вправду,
                                  только песнею,
Громкой славою
                 в народе жить осталось?
Вон музей, ступай себе на пенсию —
Как-никак, а чувствуется старость.
Нет!
                 И на приколе,
                                  как в походе,
Вижу, флаг ты по ветру несешь.
Значит, флоту нужен,
                                  к службе годен,
Ограниченно по возрасту,
                                  но всё ж!
Дробный шаг по трапам отпечатав,
У орудий у твоих притихших
Строятся нахимовцы —
                                  внучата
Шедших к Зимнему братишек.
И, чем это, большей правоты
Нет на свете для политработника:
Молодость морскую учишь ты
На примере
                 собственного подвига.

Позавидовать товарищу «Авроре»!

И, не выбирая якорей,
Вместе с каждым
                 он уходит в море,
Нет, не в море —
                 в тысячу морей!
Пусть не будет, старый, вспоминаться там!
У ребят работка горяча:
Продолжают штурм,
                 начавшийся в семнадцатом
Дальнобойным
                 словом
                                  Ильича.
На Коммуну курс победный.
Той зари —
                 всё шире полукруг.
Мало нам при жизни стать легендой,
Надо жить
                 не покладая рук!

Юлиус Фучик Шесть мальчиков [7]

Рис. О. Богаевской

С воздуха группу детей различить было трудно. Что мог видеть летчик? Шесть испанских мальчиков из городка Эльге с клюшками в руках играли в какую-то игру.

Война не может прекратить детские игры.

Фашистский летчик на «Юнкерсе» целился хорошо.

Бомба угодила как раз в центр маленькой группы детей.

Из всех окрестных домов выскочили люди. Когда они прибежали на место, глаза их были красны. Они собрали, соединили растерзанные тела шести мальчиков. Их положили в школе, откуда они выбежали только несколько минут тому назад, оживленные, веселые.

Явился местный фотограф. Неловкими движениями — ужас лишил его привычной профессиональной сноровки — он сделал снимок. Через трое суток эта фотография появилась в Париже, Лондоне, Праге. Ротационные машины напечатали снимок на первых полосах газет, и люди Парижа, Лондона и Праги смотрели на него глазами, похожими на глаза людей из Эльге.

Была весна.

За оградой угольного склада стояло высокое дерево, всё в цвету. Оно стояло, как маяк, в море пыли пригорода Смихов. Здесь любили играть мальчики Праги, выдумывая свои забавы, как поэты сочиняют свои стихи. Здесь был уголок, куда никогда не приходили классные наставники. На площадке, утрамбованной разносчиками угля, было гладко, и шарики катились отлично, не встречая сопротивления. За забором росли пучки травы, — кусочек природы, дающий основание мечтать о джунглях и о далеких странах, где путешествует легендарный капитан Коркоран. Да, здесь можно было играть, бороться, мечтать.