Литературное обозрение

Вдова пред вечером в пахучей

Подмылась розовой воде
И смазала на всякий случай
Губной помадой по пизде.

Хоть всякий хуй ей не был страшен,

Но тем не менее ввиду
Такого хуя, как Лукашин,
Она боялась за пизду.

Но чу! звонок. О миг желанный!

Прошла еще минута, две —
И гость явился долгожданный —
Лука Мудищев — ко вдове.

Пред ней стоял, склоняся фасом,

Дородный, видный господин
И произнес пропойным басом:
«Лука Мудищев, дворянин».

Он вид имел молодцеватый:

Причесан, тщательно побрит,
Одет в костюм щеголеватый,
Не пьян, но водкою разит.

«Ах, очень мило… Я так много

О вашем слышала…» — Вдова
Как бы смущалася немного
Сказать последние слова.

«Да, мог бы смело похвалиться

Природным даром я своим,
Но лучше в деле убедиться,
Чем доверять словам чужим».

И, продолжая в том же смысле,

Уселись рядышком болтать,
Но лишь одно имели в мысли —
Как бы скорей ебню начать.

Чтоб не мешать беседе мирной,

Ушла Матрена в уголок,
Уселась там себе за ширмой
И принялась вязать чулок.

И вот вдова вдвоем с Лукою.

Она и млеет, и дрожит,
И кровь ее бурлит рекою,
И страсть огнем ее палит.

Вдова наедине с Лукою,

Не в силах снесть сердечных мук,
Полезла трепетной рукою
В прорез его суконных брюк.

И от ее прикосновенья

Лукашин хуй воспрянул вмиг,
Как храбрый воин пред сраженьем, —
Могуч, и крепок, и велик.

Нащупавши елдак, купчиха

Вся разгорелася огнем
И прошептала нежно, тихо,
К нему склонясь: «Лука, пойдем».

Срывает башмаки и платье,

Рвет в нетерпеньи пышный лиф
И, обе груди обнажив,
Зовет Луку в свои объятья.

Мудищев тоже разгорелся.

Тряся огромною елдой,
Как смертоносной булавой,
Он на купчиху устремился.

Схватил ее он поперек,

Заворотил на ней рубашку,
Раздвинул у купчихи ляжки
И хуй всадил ей между ног.

Но тут игра плохая вышла —

Как будто кто всадил ей дышло!
Купчиха начала кричать
И всех святых на помощь звать.

Она кричит — Лука не слышит,

Она вопит, она орет,
Лука ж, как мех кузнечный, дышит
И знай ебет себе, ебет.

Услышав крики эти, сваха

Спустила петлю у чулка
И говорит, дрожа от страха:
«Ну, знать, заеб ее Лука!»

Но через миг, собравшись с духом,

С чулком и спицами в руках,
Спешит на помощь легким пухом
И к ним вбегает впопыхах.

И что же зрит? Вдова стенает,

От ебли выбившись из сил,
Лука же, жопу заголив,
Свою еть жертву продолжает.

Матрена, сжалясь над вдовицей,

Спешит помочь такой беде
И ну колоть вязальной спицей
Луку Мудищева в муде.

Лука воспрянул львом свирепым,

Матрену на пол повалил
И длинным хуем, точно цепом,
Ей по башке замолотил.

Но тут вдовица изловчилась —

Она жива еще была —
Луке в муде она вцепилась
И напрочь их оторвала.

Лукаша все ж успел старуху

В одно мгновенье наповал
Елдой своей убить как муху
И сам безжизненно упал.