Литературное приложение «МФ» №02, март 2011

— Что?

— Я не знал, я не хотел…

— Чего не хотел?

— Он бы её утопил…

— Ты про что? Кто кого утопил?

— Подлёдный король! Мою Ниночку!

— Чего-чего? — за криками Павел плохо разобрал слова Шишигина. Да и спасательную верёвку уже пора было подбросить приблизившемуся Геннадию. Что Павел и сделал, даже немного перекинув её через приятеля. Вакиридзе схватил её со второй попытки. Павел сразу потянул верёвку на себя, и она заскользила в пальцах тонущего.

— В петлю руку продень, в петлю!

Со своей стороны Павел продел руку в петлю с самого начала, и когда Вакиридзе сделал то же самое, верёвка соединила их, как трос соединяет альпинистов. Теперь оба должны были либо спастись, либо утонуть. Быстро подтянуть приятеля к настилу не получалось. Павел оглянулся на Шишигина, чтобы попросить помочь, и только сейчас начал вникать в суть бормотания побледневшего хозяина водоёма.

— …она была маленькой… Мы договорились,… Он велел мне… когда Ниночке станет восемнадцать, устроить человекалку… сказал, если я не принесу в жертву рыбаков, он заберёт её к себе под лёд…

— Какие жертвы? — прохрипел Павел, натужно подтягивая верёвку.

Шум вокруг изменился. Люди, не успевшие выбраться на твёрдый лёд, начали не только материться и звать на помощь, но и визжать, будто их живьем режут. Павел завертел головой и задержал взгляд на Неспокойном, который был неподалеку от Вакиридзе. Но если Геннадий одной рукой сжимал верёвку, а другой то и дело взмахивал, помогая продвижению, то у Неспокойного над водой торчала только голова.

Кажется, сейчас именно он визжал сильнее всех, и через мгновение Павел понял, почему. Неспокойный с каким-то неимоверным усилием выдернул из окружавших его мелких льдинок правую руку, в которую вцепилось сразу несколько рыбин. Это были не только разных размеров форели, но и крупный полосатый окунь, и вцепившаяся в большой палец щука. Рыбины не просто висели, они, словно взбесившиеся, мотали головами и отваливались, лишь вырвав кусок одежды или плоти.

Не успел Павел подумать, что Неспокойный долго так не продержится, как голова рыболова исчезла. Рука же, с продолжавшей рвать палец щукой, ещё какое-то время торчала из воды, но потом тоже исчезла, оставив на поверхности лишь медленно увеличивающееся красное пятно.

— Жертвы? — Павел обернулся к Шишигину, и в это время что-то так сильно ударило снизу в настил, что и тот, и другой еле удержались на ногах.

— Нет! Ниночка, не надо! — закричал хозяин водоёма. — Уходи!

Павел посмотрел туда же, куда смотрит Шишигин. Снегурочка, опустившаяся на колени у самой кромки твёрдого льда, протягивала руку отчаянно гребущему к ней рыболову. Ещё один рыболов неподалеку от них без помощи со стороны уже почти полностью выбрался на лёд, как вдруг невидимая сила сдёрнула его обратно и утянула под воду.

Меж тем рыболов дотянулся-таки до руки девушки. Она схватила его за запястье и потянула на себя изо всех своих девичьих сил, но этого оказалось достаточно для того, чтобы рыболов сначала лёг на твёрдый лёд грудью, затем животом. Казалось, всё — спасение. Но тут из воды по дуге

выпрыгнула форель и врезалась своей тупорылой пастью прямо Ниночке в глаз. Девушка вскрикнула и схватилась за лицо. А мужик, вместо того чтобы самостоятельно продолжать выбираться, не нашёл ничего лучше, как вцепиться в полы шубки Снегурочки, причём обеими руками. В это время лёд за спиной девушки треснул, и от основной тверди отделилась небольшая льдина. Если бы не удерживающий Ниночку мужик, она без труда могла бы перепрыгнуть расширяющуюся трещину, но тот и не подумал её отпустить. И почти сразу льдина, как и весь лёд в пределах очерченного круга, раскололась на мелкие части.

— Папуля!!! — только и успела выкрикнуть Ниночка, прежде чем оказалась в воде.

— Нельзя! Договор, ведь у нас! Договор! — заорал Шишигин, потрясая в воздухе шапкой в зажатом кулаке.

— Спасай её, Ефим!

Будь Павел на месте отца Ниночки, прыгнул бы в воду, не раздумывая ни секунды. Но на другом конце натянутой верёвки оставался Вакиридзе, и прежде необходимо было вытащить его. Шишигин прыгать не стал, зато придумал кое-что другое. От настила до Ниночки было метров двадцать, наверное, чуть больше длины торчащей из бочки ёлки. Шишигин подскочил к бочке и не без труда передвинул её к краю настила, после чего повалил ёлку в воду так, что её верхушка оказалась совсем недалеко от барахтавшейся дочки.

Все эти манипуляции привели к тому, что раскачивающийся настил начал терять прочность, — несколько скоб, соединяющих толстые брёвна, выскочили, и это не сулило ничего хорошего тем, кто на нём оставался или собирался на него забраться. Одним из таковых стал Вакирид зе, которого Павел наконец-то подтащил к краю настила и помог выбраться из воды. Хватавшего воздух ртом приятеля трясло так, словно он сидел на включённом электрическом стуле. Павел мельком отметил, что насквозь промокший комбинезон Геннадия в нескольких местах разодран так, словно за него дралась стая оголодавших псов. Но сейчас было не до комбинезона.

Ниночка!!!