Литературное произведение: Теория художественной целостности

19. Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. М., 1952. Т. 8. С. 380.

20. Блок А. А. Записные книжки. 1901—1920. М., 1965. С. 198.

21. Блок А. А. Собр. соч. М., 1962. Т. 6. С. 105.

22. Блок А. А. Собр. соч. М., 1963. Т. 8. С. 344.

От ритмики стихотворного языка к ритмической композиции поэтического произведения

1

Одной из важных задач исторической поэтики является изучение форм художественного целого и основных закономерностей его эволюции. В то же время это одна из самых трудных задач. Характерно, что в трехтомной «Теории литературы», где все категории рассматривались в «историческом освещении», самой «неисторической» оказалась глава «Художественное произведение». Ее автор П. В. Палиевский так объяснял причины, не позволявшие использовать в данном случае исторические координаты, которые применялись в других разделах этого труда: «Дело в том, что сюжет, характер, обстоятельства, жанры, стили и пр. – это все еще лишь языки искусства, сам образ – тоже язык; произведение – это высказывание… Произведение не может повторяться, как повторяются его элементы. Они лишь исторически меняющиеся средства, содержательная форма; произведение – это оформленное и не перестающее изменяться содержание… Произведение единственно по своему заданию…» ¹ .

Конечно, «единственность» произведения не следует абсолютизировать: как всякая подлинная индивидуальность, оно удерживает в себе, реализует и проявляет общие закономерности и всеобщий принцип искусства – воссоздание целостности человеческого бытия в целостности мира художественного. Этот «прекрасный мир», при всех его связях с определенной исторической эпохой и другими, еще более конкретными и частными условиями своего возникновения и существования, вместе с тем воплощает «связь времен», «мировую гармонию». И самое трудное как раз заключается в том, чтобы связать эти полюса единственности, неповторимости и неизменной повторяемости всеобщего эстетического содержания. Осуществить такую связь можно лишь тогда, когда сама эта всеобщность и связанное с ней понятие «произведение как художественное целое» наполнится конкретным историческим содержанием.

Диалектика всеобщих «мировых» характеристик и уникальности конкретного «высказывания» отражается в современной поэтике разграничением понятий: художественный мир – литературное произведение – художественный текст. При этом наиболее плодотворным, по-моему, является акцент на связующую роль произведения: произведение, рассмотренное как динамическая целостность, представляет собою с этой точки зрения процесс преображения текста в мир. И одна из задач исторической поэтики – анализ закономерностей эволюции такого преображения, анализ исторических форм и типов перехода, с одной стороны, от художественного языка к тексту как конкретному высказыванию и, с другой стороны, от художественного текста к целостному художественному миру.

Следует подчеркнуть принципиальную разнокачественность этих аспектов исследования. Художественный язык характеризует материал искусства слова, систему средств словесно-художественного изображения. «Средства поэтического изображения, – писал В. В. Виноградов, – могут повторяться, однородно комбинироваться, возобновляться в разные эпохи, в разных литературах. С этой точки зрения всю совокупность таких форм или средств изображения в разных литературах мира можно условно признать за поэтический язык. Вместе с тем общие структурные признаки поэтической речи могут осложняться историческими и национально-специфическими модификациями» ² .

Конечно, и здесь повторяемость не следует абсолютизировать: исторические модификации не только осложняют, но и внутренне изменяют, развивают «общие структурные признаки» художественного языка, так что вроде бы одно и то же «средство» оказывается во многом иным в различных системах текстовых отношений. Логика взаимопереходов и взаимосвязи единства художественного языка и многообразия литературных текстов как раз и должна показать закономерности этого развития: этот аспект поэтики может быть определен как историческая «грамматика» языка художественной литературы.

Иное дело – переход от текста к художественному миру как эстетически значимому выражению и воплощению единства и целостности человеческой жизни в ее конкретном индивидуальном проявлении. Не реализация языка в конкретном единстве высказывания, а преображение высказывания о жизни в полноту жизни, запечатленную в слове, находится здесь на первом плане. И внеположенные по отношению к тексту субъект, объект и адресат высказывания становятся компонентами художественного мира, внутренне в нем пребывающими и объединенными в эстетическом целом. Для соответствующего аспекта исторической поэтики центральной является историческая типология принципов организации художественного целого, принципов претворения жизни в слово и слова в целостность изображенной жизни.