Литературные сказки и легенды Америки

Вот Кролик отскочил назад, размахнулся и как стукнет Чучелко по голове кулаком! Кулак прилип, никак не оторвешь его: смола держит крепко.

А Чучелко все молчит, а Старый Лис лежит тихо.

— Отпусти сейчас же, а то ударю! — говорит Кролик. Ударил Кролик другой рукой, и эта прилипла.

А Чучелко — ни гуту, а Братец Лис — он лежит тихо.

— Отпусти, не то я тебе все кости переломаю! — так сказал Братец Кролик.

Но Чучелко — оно ничего не сказало. Не пускает, и только. Тогда Кролик ударил его ногами, и ноги прилипли. А Братец Лис лежит тихо.

Кролик кричит:

— Если не пустишь, я буду бодаться!

Боднул Чучелко — и голова прилипла. Тогда Лис выскочил из-под куста.

— Как поживаешь, Братец Кролик? — говорит Лис. — Да что ж ты не здороваешься со мною?

Повалился Лис на землю и ну смеяться. Уж он хохотал, хохотал, даже в боку закололо.

— Ну сегодня-то мы пообедаем вместе, Братец Кролик! Нынче я и укроп припас, так что ты у меня не отвертишься, — сказал Лис.

…Тут дядюшка Римус замолчал и стал вынимать из золы картошку.

— Старый Лис съел Братца Кролика? — спросил мальчик дядюшку Римуса.

— А кто их знает, — ответил старик. — Сказка-то кончена. Кто говорит — Братец Медведь пришел, его выручил, а кто говорит — нет. Слышишь, мама зовет тебя. Беги, дружок.

Храбрый Братец Опоссум

— Как-то ночью, — сказал дядюшка Римус, посадив мальчика к себе на колени и задумчиво поглаживая его по волосам, — как-то ночью Братец Опоссум зашел к Братцу Еноту; опростали они большую миску тушеной моркови, выкурили по сигаре, а потом отправились погулять, посмотреть, как поживают соседи. Братец Енот — все трусцой да трусцой, Братец Опоссум — вприскочку да вприпрыжку. Опоссум до отвала наелся фиников, а Енот наглотался вволю лягушек и головастиков.

Гуляли они, гуляли. Вдруг слышат — где-то в лесу сама с собой толкует собака.

— Вдруг она кинется на нас, Братец Опоссум. Что мы будем делать? — спросил Енот.

Опоссум только усмехнулся:

— Ну уж я не дам тебя в обиду, Братец Енот. А ты что будешь делать?

— Кто? Я? — сказал Енот. — Пусть попробует сунется только — все ребра пересчитаю!

А собака увидала их и не стала тратить времени зря. Она и здороваться не стала. Прямо кинулась на них — и все тут.

Братец Опоссум в ту же минуту осклабился, рот до ушей, и кувырнулся на спину, будто мертвый.

А Енот — тот мастер был драться. Подмял под себя собаку и ну трепать. Правду сказать, от собаки не много осталось, а то, что осталось, вырвалось — и наутек, в самую чащу, будто кто пальнул из ружья.

Вот Братец Енот привел свой костюм в порядок, встряхнулся, а Братец Опоссум все лежит как мертвый. Потом осторожно привстал, огляделся да как бросится бежать, только пятки засверкали.

В другой раз, как повстречались Опоссум и Енот, говорит Опоссум:

— Здравствуй, Братец Енот! Как поживаешь?

Но Енот — руки в карманы, здороваться не хочет.

— Ты что ж это нос воротишь, Братец Енот? — спрашивает Опоссум.

— Я с трусами и разговаривать не хочу, — отвечает Енот. — Ступай своей дорогой!

Опоссум разобиделся — страх.

— Кто ж это трус, нельзя ли узнать?

— Да ты, конечно, — говорит Енот. — Очень нужны мне такие приятели, что кидаются на спину и строят из себя мертвых, чуть дело дойдет до драки!

Опоссум, как услышал эти слова, ну смеяться, ну хохотать.

— Неужто ты думаешь, Братец Енот, что я со страху? Не думаешь ли ты, что я испугался несчастного пса? И чего мне было бояться? Я ведь отлично знал, что, если я не слажу с этой собакой, ты-то задашь ей жару. Да я просто лежал и смотрел, как ты треплешь ее, и ждал, когда придет мой черед позабавиться.

Но Енот только нос наморщил:

— Рассказывай сказки, Братец Опоссум. Как дотронулась до тебя собака, ты сразу кувырнулся и прикинулся мертвым.

— Так ведь я говорю тебе, Братец Енот, что это совсем не от страху. Я одной только вещи и боюсь на свете — это щекотки. А когда эта собака ткнулась носом мне в ребра, я рассмеялся, и так разобрал меня смех, что вот не шелохнуть ни рукой, ни ногой! Конечно, ее счастье, что я боюсь щекотки, а то еще минута — и я разорвал бы ее в клочья. Драки я не боюсь никакой, Братец Енот, но щекотка — это дело другое. С кем угодно согласен я драться, только — чур — без щекотки.

— Вот с того самого дня, — продолжал дядюшка Римус, глядя, как завивается в кольца дымок из трубки, — и до сих пор так боится щекотки Братец Опоссум: тронь его только между ребер — кидается на спину и хохочет до упаду, так что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой.

Как Братец Кролик перехитрил Братца Лиса

— Дядюшка Римус, — спросил Джоэль вечером, когда старик как будто ничем не был занят, — скажи, когда Лис поймал Кролика Чучелком, он не убил его и не съел?

— Разве ж я не рассказывал тебе об этом, дружок? Ну да, я ведь сонный был, и в голове у меня все спуталось, и мама как раз позвала тебя. О чем же мы тогда толковали? Помню, помню. Ты, никак, и глазки уже трешь? Нет, плакать по Братцу Кролику погоди. Даром, что ли, он был такой шустрый? Ты послушай, что дальше будет.