Литературные сказки и легенды Америки

А потом настал такой лютый холод, что как-то утром замерз рассвет, и солнце так и не смогло взойти. Дэви вышел, чтобы посмотреть, что случилось. Стараясь согреться, он сделал небольшую пробежку, так миль в двадцать пять, и очутился на вершине горы. Там он наконец понял, в чем дело. Оказывается, замерз двигатель у машины, которая выпускает солнце в небо. И солнце застряло в колесе между двумя глыбами льда. Оно оттуда и сверкало, и сияло — словом, старалось вовсю, только чтобы вырваться на свободу. Но чем больше старалось, тем больше потело, а капельки пота замерзали и не пускали солнце на волю.

Тогда Дэви сбегал скорей домой, вернее, съехал. Бежать ему не пришлось, гора ведь обледенела, так что он сел и поехал. Дома он схватил кусок застывшего медвежьего жира и вернулся на вершину горы. Он засунул медвежий жир между колесами машины, где застряло солнце, солнце подогрело жир, жир закапал, куда надо, и смазал колеса. Дэви осталось только хлопнуть раз-другой по машине, прикрикнув:

— А ну пошла! За работу!

И ровно через пятнадцать секунд машина зафырчала, заскрипела и заработала. Солнце оттаяло и отправилось светить. А Дэви поспешил домой готовить себе завтрак. Он проявил такое проворство, что первым возвестил день, осветив всю округу солнечным лучиком, который нечаянно заглянул к нему в карман, когда Дэви растапливал медвежий жир.

У Дэви было любимое ружье. Все называли его «Смерть Дьяволу». Стрелял Дэви без промаха. Но вот однажды ему очень не повезло на охоте: никто не попался ему по дороге. Однако возвращаться домой с пустыми руками Дэви не захотел и решил провести ночь тут же в горах и попытать счастья на другое утро, авось кого-нибудь да подстрелит. Смерть Дьяволу он прислонил к дереву, а свой охотничий рог с порохом повесил на ветку.

Утром он вскинул Смерть Дьяволу на плечо и хотел снять с ветки свой охотничий рог, но ветка оказалась пуста. Дэви кинулся туда, сюда — нет рога, и все тут. Весь день искал, уже и ночь настала. Над горой показался молодой месяц. И вот так штука — на самом кончике молодого месяца висел его охотничий рог! Должно быть, ночью, пока Дэви спал, молодой месяц, проплывая над его головой, нечаянно подцепил охотничий рог и снял с ветки. Дэви обрадовался — и скорее хвать свой рог. На этот раз ему повезло: он подстрелил трех медведей, двух рысей и одного кролика. Однако с того случая он больше никогда не вешал охотничий рог на сук дерева.

Дэви был очень доволен своим ружьем. На всех состязаниях по стрельбе он всегда выходил победителем. До того самого дня, пока не повстречался с Майком Финком. Но и тогда он уступил ему исключительно по благородству.

Майк Финк был гребцом на реке. Но когда работы у него не было — а это случалось всякий раз, когда ему того хотелось, — Майку приходилось подстреливать свой завтрак и обед в лесу.

Как-то Дэви Крокету случилось переночевать в хижине Майка, и наутро Майк ему доказал, что хвастун он почище самого Дэви.

— Моя жена первая красавица во всем Кентукки! — заявил Майк, — Красивей жены ни у кого нет. И мой конь бегает быстрее всех! И ружье у меня самое меткое, ни у кого такого не сыщешь!

Вот тут Дэви и взорвался:

— Про твою жену, Майк, ничего плохого я сказать не могу. Она красотка что надо. Что касается миссис Крокет, с ней я не сравниваю, она живет в штате Теннесси, а не в Кентукки. Коня своего у меня нет…

Дэви не хотелось так прямо говорить, что насчет ружья — это Майк зря наврал, и все-таки он невольно поднял голос, когда позволил себе выразить свои сомнения. А потом предложил:

— Видишь вон там на верхней перекладине забора сидит кот ярдах[2] в двухстах отсюда? Клянусь, придется ему с сегодняшнего дня отращивать новые усы!

И Дэви одним выстрелом сбрил у кота усы с правой стороны. Да так чисто, словно в руках у него была безопасная бритва, а не ружье. Кот с удивлением стал озираться по сторонам: ему показалось, что кто-то легонько пощекотал его по мордочке. И когда он отвернулся, Дэви вторым выстрелом сбрил ему усы и с левой стороны.

— Так что не хвастай про свое ружье, Майк, — заключил он.

Но Майк ничуть не смутился.

— Видишь свинью и поросят во-он на том выгоне? — спросил Майк у Дэви.

С этими словами он вскинул ружье и кончика хвоста у свиньи как не бывало. А следом за ней Майк пересчитал хвостики и у всех поросят.

— А теперь посмотрим, как ты пристрелишь их обратно! — самодовольно заявил он.

— Это сделать невозможно, сам знаешь, — сказал Дэви, — Однако у одного поросенка хвостик остался чуть подлинней, чем у других. Если бы я подравнивал им хвостики, я бы никогда не позволил себе такой небрежности.

Тут Дэви прицелился… Пли! — и выровнял у поросенка хвостик.

Это распалило Майка окончательно. Он повернулся к дому и прицелился в свою красотку жену, которая как раз собралась идти к источнику за водой. Пуля Майка сняла полгребня у нее с головы, не задев ни волоска. После чего он приказал ей стоять на месте, чтобы Дэви попробовал сбить оставшуюся половину гребня.

Жена Майка уже привыкла к таким шуткам.

Но Дэви отказался.