Литературные сказки народов СССР

Я понял, что они завтра собираются ехать в лес. Я напомнил отцу о его обещании. Он сказал, что возьмет меня с собой. Но я все же недоверчиво отнесся к его словам и ночью лег около младшего дяди, под опрокинутым дзари^{248}; я решил сторожить, чтобы не пропустить время отъезда.

На другое утро солнце еще не взошло, а я, лежа в постели, уже таращил глаза на арбы, стоявшие во дворе. Вот пригнали волов и стали их впрягать. Тут я вскочил, надел чоху^{249}, обулся в кожаные лапти и побежал навстречу отцу, выходившему из дому с караваями хлеба, завернутыми в полу чохи.

— Пойдем, пойдем, сынок! — сказал он мне, направляясь к запряженной арбе. Я, сам не свой от радости, побежал за ним вприпрыжку. В лес ехали трое — отец и два моих дяди. Отец посадил меня на передок арбы, а сам пошел рядом. Арбы тронулись. К полудню мы въехали в лес. Лес, правда, показался мне не таким, каким я его себе представлял, но после зноя полей прохлада, царившая здесь, огромные, вековые, таинственно шелестевшие деревья, многоголосый звон и щебет птиц так подействовали на меня, что я первое время совсем забыл о русалке. Я спрыгнул с арбы и весело побежал к кустам орешника, из-под кудрявых листьев которого выглядывали плоды. Рядом я увидел такой же куст, а дальше — дерево, на ветвях которого заметил птичье гнездо, наискось — черенок ясеня, прямой и гибкий, годный на хворостину… Так, незаметно для самого себя, перебегая с одного места на другое, я отходил все дальше от арбы. Но вот я подошел к маленькому рокочущему ручейку — и тут остановился как громом пораженный. Безотчетный страх овладел мною. Однако мало-помалу я стал приходить в себя. Мысли мои сосредоточились на двух одновременно и заманчивых и страшных для меня вещах — на лесе и русалке.

— Что это со мной случилось? — пробормотал я и стал, замирая от страха, озираться вокруг. С трех сторон меня обступили густые заросли орешника и крушины. Сверху свисали ветви огромных дубов. Я был так поражен этим зрелищем, что перестал слышать шелест листвы и птичий гомон. Мне казалось, что вокруг царит могильная тишина. Я стал прислушиваться, но ни одного голоса не доносилось до меня, только где-то вдали время от времени слышался перестук топоров.

«Ширр!» — раздалось вдруг со стороны реки. Я вздрогнул, обернулся и — колени у меня подкосились: я увидел русалку. Она сидела посреди речки и чесала золотым гребешком пышные пряди волос. Что было дальше, я уже не помню. Как я повернулся, как добежал до арбы и крикнул: «Помогите, русалка!» — ничего этого я уже не помню. В сознании запечатлелись лишь слова отца:

— Симон, сынок! — окликнул он меня, когда я немного пришел в себя. — Скажи, родимый, где русалка?

— В маленьком ручейке, вон там! — пролепетал я.

— А ну-ка, ребята, — закричал отец, — забирайте топоры и бегом к речке! Авось настигнем ее, анафему, и зарубим в воде!

Тут все вскочили и бросились в ту сторону, откуда я прибежал. Отец держал меня на руках.

Вот дяди с шумом и гиком добежали до берега. Вот и мы с отцом подошли к тому месту, откуда я увидел русалку.

— Ну-ка, скажи, родимый, где была русалка?

Я посмотрел в сторону, где сидела русалка, но ее уже и след простыл: вместо нее среди ручья торчал из воды поросший желтым мхом большой дубовый пень.

— Вон на том пне сидела, кажется!

— Э-э! Да ведь мы не то делаем! Надо было подкрасться к ней да отрезать ей косы, — тогда уж она была бы в нашей власти!.. А этот пень и впрямь что-то несуразно торчит из воды. Вот на такой пень и садятся русалки, чтобы расчесывать себе волосы. Ну-ка, топором его!

Тут отец спустил меня наземь, схватил в руки топор и бросился к обомшелому пню. Дяди — за ним. Окружив пень, они стали рубить его изо всех сил.

— Да этот пень отлично и на дрова пригодится! — весело воскликнул один из моих дядей.

Вдруг мой отец упал. Смотрит старший мой дядя и видит: топор соскочил у него с рукояти и угодил прямо отцу в лоб.

— Помогите! — закричал отец.

Дяди мои бросились к нему и вытащили его на берег. Из разбитой головы ручьем текла кровь. Дяди старались остановить ее, но тщетно. Наконец с трудом удалось полой архалука^{250} приостановить кровь.

— Горе мое! Семья, дети! — простонал отец. — Везите меня скорей домой!

С плачем впрягли мои дяди волов в арбы, уложили на одну из них раненого. Вечером мы привезли домой мертвого отца: по дороге он испустил дух.

Легко себе представить, какой переполох поднялся у нас в доме. Событие это взбудоражило всю деревню, а и не удивительно. Всех поразила неожиданная смерть отца. Человек он был такой добрый и отзывчивый, что все в деревне относились к нему с величайшим уважением. Меня только удивляло, почему люди говорили, будто отца моего убила русалка, запустив в него камнем.