Литературные тайны Петербурга. Писатели, судьбы, книги

Кем был в те времена дипломат? А тем же, что и сегодня, – политическим разведчиком. А Тютчев стал разведчиком еще и по наследству. Один из его предков Захарий Тютчев был послан Дмитрием Донским в Золотую Орду, в стан к самому Мамаю, с деликатными поручениями – другими словами, на разведку в тыл к неприятелю, и сумел самым блестящим образом выполнить поставленное задание. Тем же самым занимался 20 лет в Германии, а еще и в Турине и Федор Тютчев: регулярно слал донесения в Петербург, беседовал с информаторами, анализировал политическую ситуацию в странах пребывания, делал выводы и вносил свои предложения.

В курсе всех интриг

Уровню его информированности мог бы позавидовать любой современный разведчик-дипломат. Он был «на дружеской ноге» не только с королями, местной знатью, но и с Гете, Гегелем и другими корифеями европейской культуры. И, следовательно, знал очень и очень много, был в курсе всех европейских интриг, самых тайных заговоров и самых глубоких стратегических замыслов. Местом для сбора разведывательной информации в те времена были королевские дворцы, салоны князей и баронов, светские рауты и приемы в посольствах. На них Тютчев, отличавшийся блестящим красноречием и редким остроумием, чувствовал себя как рыба в воде. Кроме того, он был в Германии как бы и вообще своим, женившись на девушке из родовитой немецкой семьи Элеоноре Петерсон.

Опубликовали после смерти

А вот своему литературному творчеству, благодаря которому мы помним о нем и сегодня, Тютчев не придавал большого значения. Был гениальным русским поэтом и сам этого не знал. Часто терял рукописи или вообще их сжигал как мусор. Сложение стихов было для него лишь способом самовыражения. Тютчеву было совершенно безразлично, читает ли его стихи еще кто-то или нет. Приятели убедили послать его некоторые из них для опубликования в Россию, что он и сделал. Но подписывал их только инициалами. Многие, в том числе и самые известные, стихотворения были опубликованы только после его смерти. Если бы не Некрасов, обративший на Тютчева внимание в своей статье «Русские второстепенные поэты», то его, наверное, при жизни в этом качестве вообще бы не заметили.

Встреча с Бенкендорфом

В Петербург Тютчев вернулся в 1844 году и поначалу впал в опалу, томился по теплому югу.

Глядел я, стоя над Невой,
Как Исаака-великана
Во мгле морозного тумана
Светился купол золотой.

Все изменила его встреча с могущественным шефом Третьего отделения Бенкендорфом. Он изложил ему свои политические взгляды, и они Бенкендорфу понравились. Понравились они и царю Николаю. Тютчев был назначен чиновником по особым поручениям при госканцлере, а потом председателем иностранного цензурного комитета.

Поэт во главе цензурного ведомства?! Такое выглядит более чем странно, но дело в том, повторяем, что Тютчев сам себя поэтом вовсе не считал. Он был чиновником, служил государству, России. Служил верой и правдой и всю жизнь был пламенным русским патриотом. Но еще и тонким дипломатом, а следовательно, разведчиком и очень осторожным человеком. Не случайно именно он написал:

Молчи, скрывайся и та,
И мысли и мечты свои…
Лишь жить в самом себе умей,
Есть целый мир в душе твоей…

Как тут не вспомнить Штирлица-Тихонова, в одиночестве молча пекущего виртуальную «русскую» картошку в камине своего особняка в Германии!

Предсказал фашизм

Тютчев долго жил за границей и лучше многих понимал, как на самом деле относятся в Западной Европе к России. «Единственная естественная политика России по отношению к западным державам, – сделал он вывод, – это не союз с той или иной из этих держав, а разъединение, разделение их. Ибо они только когда разъединены между собой, перестают быть нам враждебными – по бессилию. Эта суровая истина, быть может, покоробит чувствительные души, но, в конце концов, ведь это же закон нашего бытия». Мало того, он предсказывал возможность появления в Германии фашизма. Отмечал зарождение в ней нечто такого, что «может повести Европу к состоянию варварства, не имеющего подобного себе в истории мира».

Откровения де Кюстина

В те годы русское общество было шокировано появлением на Западе книги «Россия в 1839» французского маркиза де Кюстина, ласково принятого в Петербурге. В этой книге (о которой мы уже писали) тот в ответ на щедрое русское гостеприимство изобразил нашу страну с ненавистью и презрением, а заодно, ненароком выдал тайные планы Запада против России.